После каникул Антон радикально изменился: и внешне, и внутренне. Он вытянулся, вырос в плечах. Даже цвет волос сменился с черных на соломенные. Так ведь не должно было быть!
И внутри у парня словно появился стержень. Он даже с учителями стал вести себя словно с ровесниками. Нет, безусловно уважительно, но на равных, без какого-либо подобострастия или уничижения.
Наталья Михайловна даже ловила себя на мысли, что стала даже немного опасаться этого ученика. Поэтому и перестала спрашивать его, даже когда он не готов — а учитель это чувствует! Издержки, так сказать, профессии. Профессиональная деформация со знаком «плюс».
А девчонки? Учительница отметила, как на Антона стали смотреть его одноклассницы. А Светлана Быкова (честно говоря, её любимица, хоть и не должно быть у педагога любимчиков!) так вообще «хвостиком» стала за ним бегать. Хотя в последнее время между ними словно черная кошка пробежала. И Наталья Михайловна была уверена, что виноват в этом совсем не Антон. Она видела, как он смотрел на свою одноклассницу…
И еще она пару раз поймала себя на мысли, что Ковалев очень даже симпатичен, как мужчина, и если бы он был постарше, и не учился бы в школе… И тут же выгнала эту мысль из головы.
А теперь еще и эти непонятки. Сны ей стали снится с месяц назад — яркие, красочные, динамичные. Она видела себя то ведьмой, живущей в лесу. Но не Бабой-Ягой, а эдакой высокой черноволосой красавицей-колдуньей, живущей в бревенчатом тереме в дубраве среди величественных дубов. То ей снилось, что она магиня, преподаватель магических наук в загадочной Академии, и её дом — дворец посередине озера на острове.
Сны ей нравились. Она просыпалась с сожалением, а порой и в слезах, потому что это всё оказывалось, увы, не настоящим.
И во сне она чертила эти фигуры, которые оказывались могучими заклинаниями. Просыпаясь, она пыталась их сразу же зарисовать, пока не забыла, пока сон не ушел в небытие.
И сегодня увидела подобные рисунки не у кого-нибудь, а у Ковалёва!
Глава 12
Приключения на базе
Следующие два урока — русский и историю — я провёл в раздумьях, практически не реагируя на окружающих, включая Лавруху и Карабулака. Меня тоже не трогали.
Первым желанием было сорваться с уроков домой, попробовать «на вкус» в Астрале заклинания от Наташки. То, что это конструкты-заклинания, причём заклинания достаточно сложные, а не просто рисунки, для меня сразу стало понятно.
На следующем уроке я немного успокоился. Не стал срываться, решив выждать. Никуда от меня эти конструкты не уйдут, не денутся.
Кстати, нашей класснухе я должен был отдать обе повестки — из милиции и прокуратуры. Она взяла их, посмотрела и равнодушно кивнула.
— Садись на место, Антон.
Даже не спросила, что случилось и как дела. Зато на уроке отыгралась на «сладкой парочке» — Светке и Олежке Тараскине. Вызвала их сразу обоих к доске и заставила разбирать предложения — каждому своё, благо доска у нас в кабинете большая, во всю стену. Оба получили «трояки» — завалила на дополнительных вопросах. Если Олежка отреагировал на свою оценку достаточно спокойно, то Светка сжала губы и едва сдержала слёзы, пока шла на место. Нина Терентьевна — она такая…
Да! Еще и Мишка «четверку» получил. Тоже на разборе предложения. Его Нина Терентьевна валить не стала, даже наоборот.
У Карабулака урок прошел спокойно. Олька Селезнева на пару с сестрой-близняшкой Галькой бодро отбарабанили домашнее задание — параграф про революцию 1905 года и получили свои «пятёрки» (Максим Иванович на хорошие оценки не скупился). Остальное время историк нам рассказывал про реакцию в послереволюционной Российской Империи.
Печень у Максим Ивановича светилась ровным здоровым светло-зеленым цветом. Да и выглядел он бодрячком. Поэтому мысль закодировать его я отодвинул на «потом».
То ли он что-то почувствовал, то ли вдруг подумал про меня, но Максим Иванович обернулся в мою сторону:
— Ковалев!
— Я! — по-военному отозвался я и вскочил.
— Как имя-отчество попа Гапона?
— Григорий Аполлонович, — без запинки ответил я (спасибо товарищу Герису за нашу хорошую память!).
— Годы жизни? — продолжал допытываться Карабулак.
— 1870—1906!
— Садись!
Это был единственный вопрос, заданный мне за оба урока.
По дороге домой мы не стали заходить ни в булочную выпить соку (Андрюха пристрастился к персиковому соку!), ни в столовую за пирожками.
— Через полчаса у тебя! — объявил Мишка. — А то времени мало, темнеет рано.
Я быстро переоделся, сунул в рот кусок сыра, проглотил, не разжевывая, вареное яйцо, запив компотом чтоб не подавиться. Тут же прозвенел дверной звонок.