— Ладно, — кивнул я и ушел в комнату переодеваться.
— Еще тут твой отец заходил, — добавила maman.
— Что хотел? — я вернулся на кухню.
— Что, что? — maman отвернулась, занялась разделыванием очередного куска мяса. — Я откуда знаю, что у него? Просил срочно зайти. И вообще мне это совсем неинтересно!
— Понятно!
Я стал одеваться.
— Куда? — гневно повернулась ко мне maman. — А ужин?
— Мэм, вернусь через 15 минут! — сообщил я. — Клянусь своей треуголкой.
Я накинул куртку, натянул кепку — на улице было сыро и промозгло. До дома бати я неспешным шагом дошел за пять минут, поднялся к нему на пятый этаж, постучал в дверь.
— Здорово! — отец открыл тотчас же, как будто меня ждал под дверью. — Зайдешь?
— Что-нибудь с ней? — я кивнул в сторону комнаты, намекая на его беременную жену.
— Нет, — ответил отец. — Тут такое дело…
— Тогда пошли на улицу! — решил я. — Не будем беспокоить.
Отец сменил шлепанцы на галоши, накинул куртку. Мы спустились вниз, вышли из подъезда, присели на скамейку под фонарём. Отец полез в карман (у меня мелькнула мысль, неужели закурил?), достал свернутую желтоватую бумагу, развернул и протянул мне:
— Смотри!
Я прочел вслух:
— Ордер № 228. Выдан Ковалеву Н. П. на право вселения и проживания в квартире №… Бать, тебе что, — я поднял на него глаза, — квартиру дали?
— Дали! — отец забрал у меня бумагу, бережно свернул её и сунул во внутренний карман куртки. — Двухкомнатную, в цыганском доме. Сегодня вот выписали.
— Поздравляю! — я радостно обнял отца за плечи. — Это ж здорово!
— Здорово… — задумчиво откликнулся отец. — Про эту квартиру такое рассказывают! Недавно оттуда девица съехала. Не съехала, сбежала! Дескать, там такое творится! А до этого в ней ведьма умерла.
Он замолчал, посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Я молчал. А что я ему скажу? Про барабашку? Как он там разгром учинял? Про это даже родному отцу не расскажешь. Вот такая тУфтология…
— До меня от этой квартиры двое отказались, — продолжил отец. — Я тоже сначала отказался. Катерине рожать скоро, нам проблемы не нужны. Вспомнил про твои слова и согласился. Что скажешь?
— Правильно сделал, что согласился! — ответил я. — Всё это чистой воды ерунда! Берешь кошку, — на ходу сочинил я, — пускаешь её через порог и всё, проблем нет.
Я ухмыльнулся и добавил:
— Только, чтоб соседи видели! И молока в блюдечко налей у самого порога. Пусть кошка вылакает.
— У нас нет кошки, — угрюмо ответил отец.
— Возьми у кого-нибудь взаймы! Потом вернешь!
— И всё?
— И всё!
— Точно?
— Точно!
Он с подозрением посмотрел на меня. Я неопределенно пожал плечами. Отец вздохнул, словно хотел что-то сказать, но я успел перебить:
— Кошку через порог первой пустить — обязательно! И молочком её угостить — тоже.
— Ладно, — согласился отец. Он встал, давая понять, что пора прощаться, пожал мне руку. И вдруг задержал её в своей, сказав:
— Ты… Правда это знаешь?
Хотя было видно, что хотел он спросить совершенно другое.
— Да правда, правда! — ответил я. — Пока…
Он стоял и ждал, пока я не уйду, не зайду за угол, не скроюсь из виду — я обернулся. Он стоял и смотрел мне вслед.
Maman в фартуке продолжала находиться на кухне. На столе лежали три куска свинины (практически одна постнятина — ммм, пальчики оближешь) килограмма по полтора каждый.
— Не влезает! — жалобно заключила она, показывая на холодильник. — Морозилка битком!
— Заверни в пакеты, — посоветовал я. — Тёть Маше занесу.
— Все три? — нахмурилась maman.
— Пару кусманчиков на сохранение, один в презент! Жалко, что ли? Давай Родионовых угостим? Деда Пахома и тётю Клаву. Помнишь, — я улыбнулся, — когда я маленький был, всё время меня конфетами закармливали?
Maman кивнула. Пока я переодевался, она упаковала мясо по пакетам. Полиэтиленовых не было, положила по бумажным, из серой упаковочной бумаги. Я подхватил их и выскочил из квартиры.
И тётя Маша, и тётя Клава презенты восприняли нормально, благосклонно. Тётя Маша не стала, а тётя Клава поинтересовалась, не должна ли она за это денег? Я засмеялся. На площадку вышел дед Пахом. Хотя какой дед? Ему сейчас больше 50-ти никто бы и не дал. Поздоровался, узнав, в чём дело, только кивнул и сказал «спасибо!». Всё в порядке вещей, нормально, по-соседски.
В этот вечер мне так и не удалось помедитировать. Maman всё время крутилась рядом, а просить её не мешать было как-то неудобно. Единственное, что успел — поработать с цветком, вложив в него очередной конструкт. Да и то maman сразу же «срисовала».