И пояснил:
— Ты мне свой сарайчик покажешь, а заодно и сумки поможешь дотащить.
— Ладно, — кивнул Мишка. — Зайду!
Я встал, собрался уходить, как он меня остановил вопросом:
— Тебе Светка сказала?
— Что сказала? — развернулся я. — Что именно?
Мишка помялся, потом нехотя сообщил:
— Мы с Андрэ её в пятницу с Хляпиком срисовали на дискаче. А потом они как-то быстро вместе срулили, даже не дожидаясь конца. Перед этим Светка к нам подошла и сказала, что сама тебе всё объяснит и попросила нас до понедельника ничего тебе не говорить.
— Вот сука! — то ли возмутился, то ли восхитился я. — Точно всё рассчитала!
— Что рассчитала? — не понял Мишка.
— Да нет, ничего, — отмахнулся я. — Она мне ничего не сказала. Только упомянула, что он её шантажировал. Теперь понятно, кто это — он!
— Хляпик шантажировал? — переспросил Мишка. — Я тебя умоляю! Он, конечно, пацан безалаберный, но… Хотя, знаешь…
Мишка задумался:
— Слушай! У него ж бзик один есть! С полгода назад, аккурат перед майскими был у него в гостях. Так он своими подругами хвастался, фотки показывал. Он же фотографировать любит, у него немецкая «Практика» есть!
— И что? — не понял я.
— Так подруги у него на фотках голые! — хихикнул Мишка.
— Ты, типа, намекаешь… — задумчиво, словно про себя, сказал я.
— Ничего я не намекаю! — отрезал Мишка. — И вообще, я тебе ничего не говорил.
Мы попрощались — до вечера.
Дома меня ждал скандал. Maman пришла пораньше и увидела в ванной тазик с окровавленной одеждой. Едва я зашел в квартиру, она, рыдая во весь голос и чуть ли не заламывая руки, бросилась мне на шею, обняла, прижала к себе:
— Что это? Что это такое? Антошенька!
Потом отстранилась, пару раз съездила по лицу и снова меня обняла, прижав к себе. Я почувствовал, как загорелись щеки.
— Я в милицию звонила, потом к соседям бегала… Тебя опять убить хотели…
— Ну, не убили же, — попытался я возразить.
— Замолчи. Замолчи немедленно! — рявкнула maman и снова бросилась мне на шею. Мне больше ничего не оставалось, как бросить в неё конструкт подчинения и скомандовать:
— Не волнуйся! Успокойся. Всё хорошо!
И тут же «снял» с нее «подчинение». Maman мгновенно успокоилась, поинтересовалась, вытирая слёзы передником:
— Что случилось?
Я объяснил, рассказал, включая ситуацию с тётей Машей.
— А что за вещи у тебя на диване?
— Отнести надо, передать, — я беспечно махнул рукой и попросил. — Мэм, зашей мне пиджак, а? А то завтра в школу идти не в чем!
— Иди, ужинай! — улыбнулась maman. — А я займусь твоей одёжкой. И постираю, и зашью.
Просто поразительно, как мгновенно поменялось поведение человека. Где-то внутри меня шевельнулся зубастенький червячок совести, дескать, нехорошо так воздействовать на психику родного человечка. Я тут же мысленно покраснел и сам себе возразил, что успокаивать её обычными способами вышло бы дольше и затратнее. Ну ведь правда же?
Мишка опоздал на 20 минут, когда я уже приготовился нервничать. Maman уже спала. Я практически на цыпочках перетащил сумки в прихожую, не забыв упаковать туда и своё барахло. Мой одноклассник догадался не позвонить, а тихонько постучать. Я сразу открыл.
— Ты что так долго? — яростно прошептал я.
— Народу полно на улице! — ответил так же шепотом Мишка. — Срисуют влёт!
— Ладно, пошли. Помогай.
Мишка ухватил сумку. Я потащил сумку и сверток с ружьем. Идти оказалось недалеко, всего один квартал.
Эти сараи во дворах домов нашего поселка были построены первыми жильцами, наверное, еще при заселении. Каждый из них был размером 2×3. Машину загнать в него, конечно, было невозможно. Но велосипед, мопед, а то и мотоцикл без коляски — пожалуйста. Кроме того, в этих сарайчиках хранили всякое барахло, которому не место в доме, инструмент, соленья-варенья и овощи — до первых морозов. А некоторые ушлые владельцы даже погреба умудрялись выкапывать.
Мишка открыл большой навесной замок (такие называют амбарными), с трудом открыл покосившуюся дверь.
— Фонарик есть?
— Есть!
Я захватил с собой квадратный фонарь, который можно было повесить на пуговицу. Включил. Яркий свет (только что поставил новую квадратную батарейку) озарил внутренности помещения. У самого входа стоял мопед «Рига-7», мишкина гордость, мечта и предмет зависти многих сверстников. Что и говорить, я сам хотел когда-то такой же. Подальше были самодельные деревянные шкафы-полки со всяким барахлом.
— Заноси!
Мы занесли сумки в глубину сарая, чехол с ружьем я положил поверх их. Всё это Мишка сверху накрыл старым брезентом, на который бросил кусок грязного рубероида.