Она улыбнулась:
— Да!
— Я позову вам Злату!
Я вышел на кухню, снова сел за стол.
— Где мой чай?
Горничная поставила мне небольшую чашечку на блюдце, придвинула сахарницу:
— Сахар по вкусу сами добавьте.
— Хорошо, спасибо, — я взял ложку. — Да, помогите там Зинаиде Павловне…
Горничная ушла. Я одним глотком выпил чай, поморщился. Если это крепкий чай… Тьфу, одна вода! Устинов засмеялся, глядя на меня, отхлебнул из своей чашки и чуть не поперхнулся.
— «Ти» по-английски, — заметил он. — Ты как?
— Да вроде нормально, — я прислушался к своим ощущениям. Энергии потратил меньше половины, поэтому в допинге особо не нуждался.
— Можем ехать.
— Поехали! — Устинов встал. В прихожей мы столкнулись со старушкой и Златой.
— Уезжаете? — вежливо поинтересовалась горничная.
— Да, — ответил Устинов. — До свидания.
— До свидания, — поддержал я.
— Спасибо! — старушка ухватила меня за руку. — Спасибо и…
Она подмигнула мне, намекая на обещание позвонить. Я тоже едва заметно кивнул в ответ, надеясь, что и Устинов, и горничная оставят это без внимания.
Я сел в машину, и тут меня внезапно скрутило. Руки-ноги охватило слабостью, закружилась голова. Звуки стали какими-то тягучими, в уши словно кто-то напихал ваты. В глазах потемнело. Я поспешно открыл дверь, согнулся на улицу — накатил приступ тошноты, захотелось проблеваться.
— Ты что? — забеспокоился Устинов, присев рядом на корточки. — Что с тобой?
— Чай у них не той системы! — выдохнул я. — Щазз сдохну без покаяния!
— Эй, эй, эй! — запереживал Устинов. — Не надо дохнуть! Давай в больницу тогда!
Он попытался запихнуть меня обратно в машину, сам запрыгнул на сиденье водителя, двигатель взревел.
— Стой! — поспешно через силу выдавил я. — Погоди, сейчас оклемаюсь. Похоже, перетрудился ненароком. Вода есть?
У Дениса оказалась в машине бутылка «Буратино». Он сорвал пробку, протянул мне. Я с наслаждением в несколько глотков опустошил её до половины. Сразу стало легче. Я обрадованно вздохнул, выдохнул. Тут же накинулся жуткий голод.
— У тебя есть, что можно сожрать? — спросил я.
— В бардачке, — бросил в ответ Денис. Он выруливал со двора, что-то внимательно высматривая по сторонам. Колодцы что ли искал? У нас вдруг ни с того, ни с сего, открытые колодцы стали прямо-таки бедой. Только почему по сторонам?
Я вытащил из бардачка шоколадку. Ну, как сказать, шоколадку? Шоколадный батончик. Мне его хватило. Развернул и проглотил, практически не ощутив вкуса. Зато желудок отошел от голодного спазма. Я допил газировку, откинулся назад.
— Ты так и не сказал, что это за бабка такая? — напомнил я. — Да и хоромы здесь явно не для пролетариев строили.
— Ты так кому-нибудь еще не скажи! — отрезал Устинов. — Враз по шапке получишь!
Но потом смилостивился и разъяснил:
— Эти дома в начале 70-х построили специально для партийных чиновников. А эта, как ты сказал, бабка была председателем исполкома города с 1945-го по 1970-й годы. Понял? Она наш город после войны поднимала. Все предприятия, всё жильё, школы, детсады… Наумова Зинаида Павловна.
Я замолчал, задумался. Про Зинаиду Наумову я слышал. Рассказывали нам в школе. Не думал, что встречу живую легенду. Усмехнулся и подумал, что хорошо вот так, смог помочь ей…
Минут через пятнадцать из подъезда, где была квартира Наумовой, вышли два полковника — Зотов и Зуйков. Оживленно переговариваясь, а Зуйков даже размахивал руками, видимо, от полноты чувств, они направились к выходу со двора, туда, где Зотов запарковал служебную «волгу». Ставить её во двор он не рискнул — Устинов мог её опознать несмотря на подставные «конспиративные» съемные номера.
Через некоторое время после того, как полковники скрылись из виду, из подъезда дома напротив не спеша вышел Ершов, пряча в карман театральный бинокль. Дома стояли совсем недалеко друг от друга, так что этого скромного аппарата вполне хватило, чтобы оперативник опознал своего прямого руководителя и начмеда.
Глава 33
У меня появилась идея и я её думаю
Всенародный праздник был сразу после понедельника. Для maman — лишний день поспать вволю. А я вскочил, словно по будильнику, в 7.00. Стараясь не разбудить maman, обулся, оделся, напялив поверх спортивного костюма дождевик — на улице моросило — и побежал на стадион.
Вчера, когда Денис доставил меня домой, я ему в лицо, совершенно не стесняясь, заявил:
— Я всё больше убеждаюсь, что вы меня просто-напросто используете. Не нравится мне всё это. Забираешь с уроков, когда можно было приехать ближе к вечеру. Почему? А ведь мне тоже учиться надо. Почему я должен бросать свои дела, когда надо вам? Почему не наоборот?