Дорога в Кутятино заняла два часа. Я рассчитывал, что до встречи с лесником у нас было в запасе еще полчаса. Не угадал. Его «уазик» уже стоял тут поодаль, возле магазина «Хозтовары».
Мы вышли из машины, я пожал Степану руку, поблагодарил.
— Может, хоть за бензин заплачу? — предложил я.
— Да ладно тебе! — засмеялся он. — Всё казенное! Позвони, как время будет. Ладно?
Я задумался.
— Через неделю если только. У меня на следующей неделе соревнования…
— Хорошо, буду ждать!
Maman хотела было идти в сторону ожидавшего нас лесника, но я пресек эту попытку — в целях конспирации. Не хотелось, чтобы церковник увидел и колдуна тоже.
— Ма, подожди! — попросил я. Maman остановилась.
— Дай ноги разомну! — я картинно несколько раз присел. «Волга» уехала. Как только она скрылась за поворотом, я подхватил сумку:
— Вот теперь пошли!
Лесник вышел из машины, угрюмо поздоровался. Maman залезла на заднее сиденье. Меня он ухватил за руку, придерживая на улице:
— Какие у тебя дела с инквизитором?
Инквизитором? Вот его, оказывается, как называют!
— Что ты улыбаешься? — лесник нахмурился еще больше.
— Василий Макарович! — ответил я. — Достали они меня. Инквизиторы, кэгэбэшники, цыгане, менты… Вот поэтому я и хочу дом где-нибудь в захолустье. Чтоб никто про меня не знал, никто меня не трогал!
Василий Макарович удовлетворенно кивнул.
— У меня сложилось впечатление, — добавил я. — И я его думаю. Что они меня никак не поделят: церковники, кэгэбэшники… Менты в меньшей степени. Цыган и уголовников я отвадил, но, думаю, ненадолго.
— Ладно, садись! — скомандовал лесник. — Поехали, что зря выстаивать?
Осенняя грунтовая дорога проходимостью совсем не радовала. До Коршево доехали в принципе нормально: проселок засыпали мелкой щебенкой. А вот дальше. Дальше были приключения. Если бы был не «уазик» с его проходимостью и двумя мостами, а другая машина, пришлось бы толкать и толкать.
— Может, помощи попросить у Силантия Еремеевича? — спросил я. Лесник покосился на меня и буркнул:
— Не до тебя ему! К спячке он готовится. Хотя, может, и не спит еще. Попроси!
Дорога шла мимо полей, рощиц, кустарников. На развилке мы свернули влево.
— Бахмачеевка туда, — сообщила maman, лязгнув зубами. Её реплика попала на очередную колдобину.
— Мы в Кочары едем, — ответил я.
У небольшого леска Василий Макарович притормозил.
— Мэм, дай хлебушка! — попросил я. — И пару конфет.
Я заметил, что maman, когда собиралась, сунула в сумку буханку черного и булку белого.
— Черного!
— Дайте, дайте, Нина Павловна! — поддержал меня лесник. — Дорога короче будет. Опять же и дедушке уважение.
— Какому дедушке? — возмутилась maman, но буханку и конфеты из сумки вытащила.
— Ждите!
Я вышел из машины, кое-как перепрыгнул через лужу, зашел в лесок. Погода была слякотная, сырая, промозглая. А меня охватило чувство покоя, умиротворения, насыщенности силой. Я словно окунулся в океан магии — «живой» силы.
Я выбрал пенек — чтоб повыше да посвежее, не трухлявый какой — достал чистый носовой платок (maman у меня за этим постоянно следила), расстелил его и положил сверху буханку и конфеты.
— Прими, Силантий Еремеевич, от чистого сердца в знак уважения!
Я повернулся, окинул взглядом полянку, выбирая место, где бы присесть в ожидание лесного хозяина.
— Будь здрав, Антон! — услышал я за спиной и улыбнулся. — Как живешь-поживаешь, чародей?
Я повернулся. На пеньке сидел старичок-лесовичок в давешней синей телогрейке и армейской, правда, уже офицерской, шапке-ушанке.
— Здравствуй, Силантий Еремеевич! — я поклонился ему. Старичок вскочил и поклонился мне в ответ.
— Рад видеть тебя в добром здравии, Антон! С чем пожаловал?
— В Кочары проехать нам надо, Еремеич. Дом там смотреть буду. Купить хочу.
— Для отдыха или жить собираешься?
— Вообще собираюсь там поселиться!
Еремеич удовлетворенно кивнул, пожевал губами:
— Это хорошо. Очень хорошо. Здорово! Вместе будем, значит, жить-поживать. И компания у тебя там подходящая: оборотень, ведьма. А теперь еще и чародей будет.
— Тесно мне стало в городе, — признался я. — Учиться надо. Простор нужен. В квартирке-то тесновато. Это, с одной стороны. А с другой, достали меня там и уголовники, и кэгэбэшники. Инквизитор, оказывается, тоже мной интересуется. Скрыться хочу ото всех.
— Ну, скрыться ото всех всё равно не получится, — покачал головой Еремеич. — Рано или поздно всё равно найдут. Да и якорь тебя всё равно держать будет.