Выбрать главу

Если эта радость поздно настигла нас - пусть она раньше встретится хотя бы нашим детям. А у нас с вами есть другая радость, хотя и не изначальная, но не менее подлинная. Это - "Радость, ведомая тем, кто спасся от смерти, к кому вернулась любовь и тем, чьи беззакония покрыты"*.

ПАЛОМНИЧЕСТВО К ВЕРЕ

Для меня поворотным мгновением была одна немая встреча в Троице-Сергиевой Лавре. В тот раз - а это было где-то в начале 82-го года - я оказался там еще в качестве студента кафедры атеизма и комсомольского активиста. Надо было сопровождать группу венгерских студентов, приехавших по обмену в наш МГУ.

Службы я не запомнил, архитектурой и историей интересовался мало. Но когда мы выходили из Троицкого собора, произошло "обыкновенное чудо". Впереди меня выходил какой-то юноша (не из нашей группки). И вот, когда до порога оставалось два шага, он вдруг резко повернулся и встал ко мне лицом. Смотрел-то он не на меня. Он смотрел на иконы в глубине храма, чтобы последний раз перекреститься и взять благословение перед выходом. Но между иконами и им в этот раз оказался я. И я впервые близко увидел глаза верующего человека... Нет, в них не было ничего "таинственного" или "загадочно-экспрессивного" (такое выражение своим глазам почему-то пытаются придавать актеры, играющие в фильмах священников). Это были просто светлые, осмысленные и живущие глаза. А меня пронзила мысль - этот человек, мой сверстник, почему здесь он у себя дома, а я - в русском монастыре хожу как иностранец? Почему этот парень, которого в школе учили тому же, чему и меня - знает что-то такое, что для меня (несмотря на все мои "религиоведческие штудии") совершенно закрыто? Ведь он знает все то, чему учили меня, и при этом он - здесь! И значит - чтобы стать верующим, надо знать что-то такое, чего не знают атеисты?!

Потом я вернулся в Москву, в город, где у меня не было никаких верующих знакомых (позже, после моего ухода в семинарию, оказалось, что это не так, и люди верующие открылись даже среди моих преподавателей), но был доступ к книгам русской Атлантиды. И из них я понял, что есть вещи, о которых у человека нет права говорить, пока он сам их не пережил. Вся "научная" критика религии заслуживает столь же мало почтения, сколько попытка написать о выставке никогда не виденных картин, основанная лишь на ее каталоге. "Что у нас здесь - "Догмат о Троице"? - ну, это скучно, непонятно и абсурдно!". Да ведь любой каталог скучен. И богословские догматы отец Сергий Булгаков вполне точно назвал "бухгалтерией религиозного опыта". Бухгалтерия - сама по себе, конечно, мало привлекательна. Но ведь за ней стоит опыт жизни... А человек, не разделяющий веру и пытающийся ее "изучить", по слову того же отца Сергия, подобен евнуху, сторожащему чужой гарем...

А что может сделать человек, однажды понявший, что он - не первый, кто живет на земле и, что до него люди искали и получали такой духовный опыт, который ему еще не довелось пережить? Он может лишь найти этих людей, встать рядом с ними в храме и сказать про себя: "разрешите и мне попробовать"... Нам ведь не дано самим, по своему вкусу, создать Церковь апостолов. Мы можем лишь присоединиться к Ней. И принять - как дар и наследство - то, что по сути своей нерукотворно: радость Причастия.

Я не хочу рассказывать о чем-то вполне мистическом. "Мистика" - от греческого "тайна", и в православии не принято о духовном опыте говорить от первого лица. Одно лишь скажу - слова Христа "блаженны невидевшие, но уверовавшие" к нам не относятся. Как мы можем причислять себя к "невидевшим Бога", если мы дерзаем приступать к Причастию? А дорога каждого из нас к этой Чаше с Кровью Христа начинается так неожиданно и так по-разному.

Что касается меня - тот мой приезд в Лавру, который я описал в начале, был уже вторым в моей жизни. В первый раз я был там четырехлетним мальчишкой. От Богослужения и монастыря у меня не сохранилось никаких воспоминаний. Запомнилось другое - впервые в жизни я заметил нищих. Впервые в жизни мне доверили покупать билеты в московском автобусе и оставили несколько копеек сдачи. Это были первые деньги в моей жизни. А когда я начал приставать к отцу, чтобы он рассказал об этих людях, что сидят у дороги - он просто предложил мне отдать им мои первые копеечки... Может быть - по их молитвам через многие годы и привел меня Господь к вере, и допустил несколько радостных лет прожить у Лаврских святынь...

ЕСЛИ БЫ ДИРЕКТОРОМ БЫЛ Я

Я попробую представить себя в роли если не министра образования, то, скажем, директора городского департамента (или хотя бы директора школы).

Заступая на этот пост, я задумываюсь - какой должна быть моя образовательная политика. Налогоплательщики мне платят деньги за то, чтобы их дети росли их детьми и внуками (а не копиями заграничных дяденек). Система образования существует для того, чтобы история моей страны продолжалась в будущем, исходя из ее собственных традиций. Я (как предполагаемый директор департамента) сам совершенно равнодушен к религиозным проблемам. Но я вижу, что без знания основы религии многое останется непонятым в человеческой культуре и много остается пустоты в детских душах. Я не собираюсь вводить Закон Божий и не собираюсь государственные школы превращать в церковные. Но, вероятно, каким-то образом сотрудничать с религиями я должен.

Итак, я принял решение о сотрудничестве. Но с кем? В России действует сотни религиозных организаций. Какую мне выбрать в партнеры? Их религиозные разногласия меня не интересуют. Но вот неравенство культурного багажа конфессий совершенно очевидно.

В действительности лишь две конфессии создали великие культурные традиции и глубоко народные и в то же время мировые; вошедшие и в быт народов, и в величайшие произведения искусства. Это - католичество и православие.

Завязать сотрудничество с религиями Востока? - Но при чем они здесь? Россия - европейская страна, и ее будущее связано с интеграцией в Европу. А сказки насчет "евразийства" оставьте для журналистов. Если захотите меня переубедить - приведите мне хоть одну идею, вдохновлявшую русскую культуру, которая пришла бы к нам не из Средиземноморской культуры (а Средиземноморье - это несомненный Запад Евразии). Средиземноморская культура дала миру ислам (да, в России его надо знать и изучать, но это особый разговор) и христианство. Ее историю, а не судьбы конфуцианства в первую очередь должен знать российский школьник, если он не хочет заблудиться в отечественной культуре.

Протестантизм? Да, немецкие лютеране с уважением относятся к культуре, связанной с русским христианством (то есть с православием). Так они и не посылают своих миссионеров в Россию. А протестантские проповедники, тысячами приезжающие к нам из Америки, по отношению к русской христианской традиции занимают однозначно нигилистическую позицию.

Чем русское христианство обогатило мировую культуру? - Иконой, монастырским пением, русскими храмами, феноменом оптинских старцев, Достоевским... А что из этого готовы оценить протестанты? Для них важна лишь Библия, существовавшая за тысячу лет до России... И если протестанты хотят сузить горизонт христианской жизни лишь до библейских книг - значит, вся позднейшая тысячелетняя культура России (как, впрочем, и почти вся культура Европы) выносится ими за скобки... Икона для них идол. Монастырь, святые, старцы - это все языческие рецидивы, заслоняющие единственность и уникальность Иисуса. Достоевский, как и все русские люди после князя Владимира, вообще христианином считаться не может, потому что не был крещен (крещение в детстве у протестантов не считается)...

Богословские споры православных и протестантов меня как директора светской школы не волнуют. Но с точки зрения культурной насыщенности программ - зачем же мне отдавать детей людям, которые научат их хаять родную культуру? "Мы, русские, - пишет современный проповедник баптизма П. И. Рогозин в своей столь же невежественной, сколь и агрессивной книге, - принявшие христианство спустя девять веков после его основания, унаследовали его от Греции уже тогда, когда христианство было сильно засорено, испытало на себе влияние различных государственных систем и пропиталось Византийским язычеством. Приняв христианство не из первоисточника, а как бы из вторых рук, мы приобщились ко всем его "готовым" вековым наслоениям и заблуждениям"*