Часть 1.1
Сытин Андрей пришёл сегодня на службу пораньше. Запутанные обстоятельства в убийстве несовершеннолетнего, но совершенно обкуренного парня в ночном клубе не давали спать спокойно. Андрей привык доводить всё до конца.
Дело это, с одной стороны, и яйца выеденного не стоит, но с другой… Врут все, путаются в показаниях, начиная от владельца ночного клуба, до последнего уборщика. То, что наркотой в клубе баловались, ни для кого не секрет.
Наркоотдел периодически устраивает там облавы с переменным успехом. Иногда вылавливают дилеров с копеечным наваром и штукой дозы. Но это всё ерунда. У хозяина клуба Вожаева есть кто-то свой в полиции, и этот некто быстренько и аккуратно оповещает заранее своего кормильца, на довольствии которого состоит.
Почти все посетители клуба всегда нашпигованы дурью «по самое не хочу», а значит, и наркоты этой должно быть очень много. Прячут её где-то от бравых парней с автоматами, закованных в чёрные латы с белой надписью «ОМОН». Сам хозяин куда-то и ныкает. Подобраться к нему слишком сложно. В его злачном заведении тусуются сынки и дочки «шишек» этого городка.
Невесёлые мысли следователя прервал приход терпилы. Сытин сгрёб со стола бумаги, засунул в сейф, навесил на лицо выражение внимания и вежливости. Эти ходоки, что таскаются с мелкими жалобами, мешают работе, а чуть что сразу бегут ябедничать начальству.
В кабинет Сытина вошёл дряхлый старик. Он был жутко напуган, а в руках зажимал газетный свёрток.
— Здрасьтя, — скромно сказал дедок.
— Здравствуйте! Присаживайтесь, — ответил Андрей басом.
Голос у Сытина громовой. Сослуживцы ещё шутят, что с таким басом только в дьяконы идти. Но это срабатывает при поимке преступников. Стоит Андрею рявкнуть: «Стоять, полиция!», у беглеца поджилки трясутся, а иногда и казусы с самопроизвольным намоканием штанов происходят.
Смешно. Правда, ехать потом с таким мокроштанником, испускающим запах мочи, в машине неприятно. Издержки профессии, куда деваться!
— Что у вас? — спросил опер, заранее зная, что это какая-нибудь очередная ерунда.
Часть 1.2
И почему отдел по раскрытию особо тяжких должен этим заниматься? Чтобы быть поближе к народу? Посадили бы девчонку-практикантку в отдельный кабинетик, дали бы ей блокнотик с карандашом, пускай бы выслушивала всех недовольных, обиженных посетителей. Делать им нечего, они с каждой мелочью тащатся в полицию. Тут с убийствами никак не разберёшься!
— Вот, вот…
Дедок трясущимися руками положил свёрток на стол. Андрей развернул мятую газету. В свёртке был фартук. Обычный школьный фартук для девочек. Местами белый, значит праздничный. Местами, потому что в основном фартук был красным, точнее красно-бурым, весь вымазан субстанцией, с которой Сытину приходится сталкиваться чуть не каждый день, потому как покойники с колото-резанными ранами, прежде чем отдать концы, вот эту самую жидкость из себя и выпускают.
Из парнишки, дурью нашпигованного и ножом пырнутого, много подобной жидкости вылилось на лощёный пол ночного клуба.
— Что это? — устало спросил Сытин.
— Мне… мне… поп… повесили… — заблеял старик.
Руки у посетителя тряслись так, будто он только что молотом сваи забивал. В его-то возрасте! Дедку лет восемьдесят-восемьдесят пять, навскидку. Нашёл окровавленный фартук — крыша от страха поехала. Мало ли кто и что делал с детским фартуком. Свинью резали, руки вытирали. Городок у них небольшой. В центре, худо-бедно, похож на урбанистическое поселение, но на окраинах в частных домах даже скотинку разводят.
— И что?
Дедок вспылил. Безразличие следователя вывело его из себя.
— Под окнами повесили, понимаете?! — взвизгнул дед, — Мне! Под окнами! За что?!!
— Хулиганы…
Сытин пытался было рассказать про неадекватных подростков, которые развлекаются куда более дикими способами, но старик перешёл на писклявый крик:
— Дочку мою убили в этом фартуке, дочку!
А вот это уже серьёзно. Убийство ребёнка самое худшее, что может произойти. Вялое безразличие моментально слетело с Андрея, он весь напрягся.
— А вот с этого места поподробнее! — потребовал он, — Как вас зовут? Где живёте? Где нашли фартук?
Часть 1.3.
Захлёбываясь слюной, старик рассказал, что зовут его Киселёв Павел Акимович. Проживает он с женой Клавдией Васильевной в пятиэтажке на улице Тихореченской. Живут они вдвоём, так как дочку их единственную, любимую, ненаглядную зверски убили. Вот в этом самом фартуке. А фартук этот сегодня утром непостижимым образом оказался висящим на тополе перед окнами квартиры, в которой живут несчастные супруги Киселёвы.