Вообще-то они с Лемешевой подружились… Да вот, получается только вчера и подружились? Конечно, они постоянно созванивались, уточняя мелкие вопросы обычные в учебном процессе. То Элька забыла записать задание по литературе, спохватилась поздно, и решилась позвонить почему-то именно Ленке, а не кому-нибудь еще. Ленка в тот поздний час не спала, мало того, активно «болела», по телевизору всю неделю шли какие-то бесконечные хоккейные матчи. Эльмира постоянно недоумевала, чего хорошего Лемешева находит в этих зрелищах?
А вот однажды потребовалось выучить наизусть «Лазурное море» Жуковского, в библиотеку за ним идти было уже поздно. Она позвонила Лемешевой и та чуть не целый час диктовала ей это муторное стихотворение по телефону.
А вчера ее подружка Нинка Подберезкина, с которой они безуспешно пытались выучить весь этот бред про промышленные комплексы Урала, сказала ей.
— А ты Ленку попроси, она поможет, а я скатаю у Веденеева, у нас один вариант.
Эльмира принципиально не пользовалась шпаргалками и не списывала ни у кого. Оценить ее самоотверженность было дано, увы, немногим. Учителя этого не замечали, ученики не понимали.
— Как я ее попрошу? Мы же не дружим…
— Хочешь, я попрошу?
И тут же без промедления окликнула Ленку и мигом с ней обо всем договорилась. Эльмира завидовала обеим девчонкам только в одном. Как они могут так легко и непринужденно находить общий язык со всеми? Ей самой приходилось делать над собой неимоверное усилие, даже чтобы попросить передать за проезд в автобусе. А уж в школе! Что там говорить, вот только с Нинкой и наладилось общение за целый учебный год, да и то, не сразу. А Ленка, кажется, дружит со всеми… Как ей легко!
Лемешева легко мчалась перед ней, изредка оглядываясь и поторапливая.
— Быстрее, опоздаем!
Легко ей говорить быстрее, попробуй, догони ее! Цветаеву вон до сих пор это не удалось. Эльмирка опять принялась смеяться почти на пороге класса. Лемешева оглянулась и покрутила пальцем у виска.
— Все! — скомандовала Ленка шепотом, — Кабы знатьё какие вы хохотушки, милая барышня, я бы повременила со своей трудной повестью… Утихни! Ираида, наверное, уже в классе.
Девчонки, как по команде вдохнули поглубже, и Ленка бестрепетной рукой распахнула дверь. Класс встал, приветствуя Ираиду, которая неизвестно почему опаздывала.
— Нет! Это не она…
— Лемешева? Вот напугала! Я еще не все шпаргалки распихала! — вскрикнула Надя Зубова, — Она далеко?
— Еще за шеломянем еси, *(1) — пошутила Ленка, чтобы разрядить напряжение.
Ученики, переведя дух, принялись доучивать кто что мог. Перед смертью не надышишься…
Девчонки мигом добрались до своих парт и присоединились к одноклассникам в их тревожном ожидании.
Но контрольной по географии, в этот день, ребята так и не дождались. Не дождались они ее и до конца учебного года. Кто-то другой, скорее всего Руфина Тимофеевна, выставила им годовые оценки, подсчитав средний балл.
Напрасно девчонки штудировали скучные страницы учебника экономической географии, заполняли статистические таблицы и рисовали экспликации. В тот день класс звезд и жемчужин дождался только изводящего душу сигнала подъехавшей скорой помощи. Тридцатилетнюю Ираиду увезли из школы с инфарктом.
За несколько минут до урока в учительской зазвонил телефон, Ираида подняла трубку, выслушала короткое сообщение и упала со всего роста возле стола. Кто-то из коллег, бросившихся к ней, успел услышать.
— Полетаев… Ромка… Боже мой!
Скорая, истошно завывая сиреной, унеслась от школьных ворот, Ленкины одноклассники, в полном неведении, оставались на местах, озадаченно шурша своими шпаргалками.
А на другом конце города, после короткого телефонного сообщения еще одна женщина сжимала в руках черную телефонную трубку, принесшую ей, матери, нестерпимую, запредельную, неутолимую боль…
— Ромка… Ромка… Ромк-а-а-а!!!
Как это можно пережить, как! Человечество за все тысячелетия своего существования на земле, так и не нашло панацеи от нестерпимого горя матери, бесчеловечного, чудовищного, неизбывного. Нет спасения от этой боли, нет таких чудодейственных средств, которые могли бы ее хоть на короткое мгновение смягчить. Нет, и не будет. Если бы только убийцы сами могли ощутить эту боль в наказание! Нет и в аду таких мук! И никогда не будет убийцам достойного воздаяния, какие бы муки не приготовила им судьба до гроба и за гробом. Нет им достойного воздаяния…