Примечание
*1. Вай-дод! — возглас изумления, связанного с внезапным испугом, призыв к помощи.
*2 Алмасты — нечистые, злые духи, обитающие в пустынных местах. Существует мнение, что, например, под грецким орехом нельзя засыпать — спустится алмасты и украдет душу. Эфирные масла кроны грецкого ореха в жаркий день действительно могут довести до стойкой головной боли.
*3. Ленка Лемешева, вслед за физруком цитирует армейский анекдот про старшину и ботана новобранца.
« - Это танк. На танке имеется рация…
— Товарищ сержант, разрешите обратиться, а на чем работает рация?
— Повторяю для тупоухих. Рация работает на танке!»
Глава 20. Ночь
Глава 20. Ночь
Умученные дежурством и выволочкой физрука, девчонки, в своей крайней палатке, заснули, едва только последний закатный луч соскользнул с вершины снежника.
Они не слышали, как возвращалась с дискотеки практика, не слышали смеха Подберезкиной с ее финальным кукольным: «Ой!» Не слышали, как разливался соловьем и гусарил Славка Цветаев, увиваясь за Нинкой в надежде лишний раз порадоваться ее смешку. И как забрела зачем-то к ним в палатку и потопталась у опорного столба Ахмедзянова.
Не слышали, как возвращались снизу, из летнего кинотеатра, десятиклассники, насмешливо иронизируя над слезомойными сюжетными вывертами индийского фильма. И как воспитательница, Любовь Петровна, заглядывая с фонариком по очереди во все палатки, просила веселых практикантов не шуметь и, наконец, угомониться.
Наивная Любовь Петровна… спустилась бы для разнообразия в нижний лагерь и полюбовалась, каково приходится ее коллегам, укладывающим в постели егозливых кишат. Вот уж кто никак не мог угомониться! Дрыхли без задних лапок только те полтора десятка веселых поварят, что вместо тихого часа занимались кулинарией, да и потом от всей души помогали дежурить. Особенно мальчишки.
Но пришла ночь и наступила тишина. Короткая июньская ночь, только шесть часов…
***
Ленка проснулась незадолго до рассвета. В треугольном проеме палатки в безлунном сумраке стремительными промельками носились светлячки. Мельтешили, как вчерашние кишата. Нежно благоухал цветущий боярышник и к его сладковатому запаху примешивался еще и тонкий ментоловый аромат тимьяна.
Склоны гор почти сплошь покрывали заросли цветущего тимьяна, и по ночам его эфирные испарения поднимались над сиреневыми соцветиями и витали в чистом горном воздухе.
Ленка прислушалась. В полном безветрии тишина в спящей дубраве была бы абсолютной, но склоны гор отражали и множили отражениями плеск воды, в реке, стремительно несущейся по камням на дне ущелья. Скромницы речушки, которую в иных пределах и ручьем-то не назвали бы. Но теперь она царила над безмолвным миром, и ее робкий обычно голосок в ночи превратился в грохочущий неумолчный рокот.