***
Слова Пантелеевой восприняли как нонсенс, абракадабру, пример околесицы. Чтобы Элька, да вдруг влюбилась в физрука? Ну, Пантелей, ты и отмочила! И смеялись как раз над околесицей. Пантелеева же знала правду, подслушанную ею под палаткой, но не стала доказывать свою правоту по двум причинам.Во-первых, сослаться на то, что своими ушами подслушала, глупо даже для нее. От Кадыровой или Лемешевой точно тогда огребешь. Ленка, естественно, ограничится словесными оплеухами, Кадырова может и напрямую отвесить без лишних слов. Неизвестно, что хуже. Она, Пантелеева, предпочла бы получить по уху от Кадыровой, чем выслушать, что ей на это скажет Лемешева. Ну, а во-вторых… Наташкины слова одноклассники восприняли как очень остроумную шутку, и смеялись, как ни до, ни после над ее шутками никто не смеивался. Она же не окончательная идиотка, чтобы отказаться от такого, хоть и нечаянного успеха.
Но факты оставались фактами, а потому, следить за Ахмедзяновой и физруком Пантелева, так уж и быть, не перестанет. Надежду Петровну, конечно, уволили, и слушать ее, Пантелееву, из начальства больше некому. Но… но если хорошенько подумать, то среди учителей кто-нибудь да найдется, кому ее разведданные могут пригодиться. А пока она займется их сбором.
Патологическую страсть Наташки Пантелеевой к доносительству легко объяснил бы любой психолог. Девчонка испытывал острый дефицит внимания со стороны взрослых, и воспринимала этот дефицит на редкость болезненно. Родители Пантелеевой разошлись, причем по обоюдному согласию. Теперь у каждого была своя семья, и там подрастали младшенькие. Наташка осталась между двух семей одна. Никому ненужный плод скоротечного студенческого брака. Не было у нее и любящей бабушки, как у Лемешевой, которая обычно сглаживала для Ленки острые углы внутрисемейных отношений.
Наташку кормили, наряжали, предоставляли самой себе. Даже за двойки не ругали. И даже по дому не напрягали, растили белоручкой. Предоставляли самой себе… И отец и мать в глубине души испытывали чувство вины перед своей старшей дочерью. Но чувство вины не продуктивное чувство, оно никого не согреет и не утешит. Одноклассники ее только терпели, предпочитали не связываться. И никто на нее внимания не обращал. Только однажды, добрая душа, Ниночка Подберезкина подошла к ней и сказала.
— Ох ты! Какая у тебя композиция! Ты сама догадалась контур фломастером подчеркивать? Это твой стиль… Красиво.
Наташка учла это и некоторое время не доносила на Подберезкину химичке. Но однажды Нинка пришла в класс с жемчужными сережками. Никто этого даже не заметил, но все равно Пантелееву, будто в сердце головешкой ткнули. Она тогда едва дождалась понедельника и понеслась к химичке с докладом на Нинку, а поскольку доносить особо было нечего, она ее просто оклеветала. И Нинка долго потом недоумевала, почему же у нее по химии одни тройки в журнале. И откуда они там взялись? В общем, жизнь редко поворачивалась к Пантелеевой светлой стороной.
Чего нельзя сказать о Ленке и Марьям. Они сдружились на практике и составили удивительно гармоничный тандем. Носились по тропинкам, недоступным никому, кроме них и физрука. Убегали на речку, заныривали в бассейн с ледяной водой, который эта речка наполняла. Никто не отваживался купаться в ледяной бирюзовой воде бассейна, кроме двух неугомонных дриад. Именно Ленка и Марьям подбили практику отправиться с походом к водопадам в соседнее ущелье. Семен Ефимович выделил им охрану в лице Камала, Рустама и еще нескольких джигитов из старших классов. Узнав об эскорте, к походу присоединились и Подберезкина с Ахмедзяновой, а затем и Сонина.
Наташку никто не приглашал. Настойчиво так не приглашал… Славка и Надя тоже остались в лагере. И Наташка решила остаться с ними и собрать свои разведданные о них.
Но ее планам не суждено было сбыться. Внезапно приехал отец и забрал Пантелеву с практики. У него на руках оказалась горящая путевка в Болгарию на две персоны, а младшие подхватили ветрянку в летнем лагере и жена, Наташкина мачеха, поехать не смогла. Наташка была счастлива как никогда до этого. Мало того, что младшие в зеленке, да еще ненавистная мачеха вместо Болгарии при них и их капризах! Жаль было, конечно, отказываться от новых исследований. Ну, да ладно, в общем и целом ей и так все ясно! Главное она поняла…