Примечания к гл.
*1 — ТуркВО — Туркестанский военный округ.
2.6. Что-то с Камалом...
2.6. Что-то не так с Камалом…
Ленка с книжкой в руках спускалась из библиотеки. Вопреки обыкновению, она именно спускалась, а не скакала, через две ступеньки. Пролистывая страницы, Лемешева вновь и вновь убеждалась, что она ничего не забыла и не перепутала и совершенно правильно воспроизвела на уроке текст этого шедевра. Странно!
Лёка ведь тоже зачитывала из книжки. Неужели пламенный революционный писатель был настолько склонен к компромиссу? Попробовал бы кто заставить Лермонтова переписать «На смерть поэта»! Хотела бы она на такого героя посмотреть. Даже царь не преуспел. Послал поэта на Кавказ, а Михаил Юрьевич, в свою очередь, послал, наверное, самодержца в пень. Да-а, что-то не так с этими советскими классиками, и с их партийностью в литературе. С площадки между первым и вторым этажами, Ленка услышала из-под лестницы Лёкин речитатив.
— А еще она всем говорит, что я тупица и зубрила. И что со мной скучно, как с покойницей…
— Кто это говорит? — задохнулся возмущением Неверов, — Лемешева такое говорит? Да с чего ты это взяла!!!
— Наташка на практике сказала. Она проходила мимо их палатки и случайно услышала.
— Пантелей!!! — заорал Неверов так, что Ленка вздрогнула.
Она немедленно развернулась и пустилась в обратный путь вверх по лестнице, бесшумно касаясь ступенек. Поднималась и уговаривала себя. Она, дескать, этого не слышала и дальнейшего ей слышать не надо. Становиться убийцей пока еще рано, и уж точно не ради Пантелеевой. А Серега сам, и без Ленкиной помощи сможет вправить Лёке мозги. И книжку этого конформиста Ленка сей же час вернет в библиотеку. А Андреева пусть так и считает, что права она, а Лемешева врет и выкручивается. Лучше так…
На площадке второго этажа Ленку чуть не сбил с ног Камал, почему-то белый как снег. Камал даже не заметил ее. Зато она заметила, что на парне лица нет! Таким Рахматуллаева Ленка еще не видела, ее будто волной окатило. Волной гнева, ненависти, ярости и какого-то еще непостижимого чувства… Недоумения? На миг Ленка замерла, Камал летел вниз по лестнице, как снеговая лавина с гор. Неожиданно для себя, она тоже сорвалась с места и понеслась вслед за ним, еле успевая. На первом этаже Ленка вскрикнула.
— Неверов! Бегом! Что-то не так с Камалом…
Неверов выскочил из-под лестницы и пронесся мимо оторопевшей Лёки. Ленка уже летела по перемычке, соединяющей два учебных корпуса, к боковому выходу во дворик с чинарами.
Обычно ученики передвигались по этой перемычке на цыпочках. Носиться сломя голову мимо кабинета завуча Рябининой и учительской? Дураков нет… Но в этот день трое человек промчали по перемычке один за другим. Правда, ни учителей, ни завуча на их рабочих местах в это время не было. Они, во главе с директором, все дружно принимали комиссию за накрытым столом в «малом банкетном зале» — выгороженном в столовой буфете, где обычно торговали выпечкой и кондитеркой для особо голодных.
Немногие лакомки, кому не хватало обычной школьной кормежки, иногда покупали в буфете пирожные или шоколадки. Но чаще всего буфетом пользовались учителя. Там же, для них варили кофе. Буфетчица устанавливала в противень с кварцевым песком на поддоне с электроподогревом медные джезвы. Аромат прожаренных кофейных зерен частенько наполнял столовую. Кофе буфетчица варила исключительный. Но среди учителей кофеманов было по пальцам одной руки перечесть. Кофе пили одесситы, буфетчица как раз и была протеже Семена Ефимовича. Иногда позволял себе чашку математик, завсегдатаями кофейни были еще физик и Илона. И по чистой случайности кофейня пригодилась в период комиссионных страстей. Все до одной училки из комиссии оказались большими любительницами бодрящего напитка.
Итак, учителя и комиссия в буфете пировали, ликовали и пили на брудершафт, само собой, «кофе». Окна буфета, распахнутые на самую лучшую плантацию роз, добавляли застолью особо торжественную нотку, и лица пировавших были развернуты к розам. В общем, площадка в школьном дворике с чинарами ненадолго оказалась вне поля зрения педагогов. А так как почти все ученики, в это время находились на волейбольной площадке, за школой, то все, что случилось тогда под чинарами, осталось под чинарами…