2.10. В греческом зале...
2.10. В греческом зале...
Проблему с заучиванием текста Камал и Серега решили мигом. Камал выучил только те сцены, где его партнером был Неверов. А с репликами героя в остальных случаях поступили просто. Серега вставал в кулисах и беззвучно читал их Камалу. Рахматуллаев воспроизводил слова роли без запинки. Илону внезапно прорезавшийся талант Камала потряс до глубины души!
- Рахматуллаев, да у тебя же уникальная память! Что ж ты мне столько лет голову морочил?
Камал беспомощно взглянул в кулисы, а Неверов успокоил его, беззвучно произнеся.
Ну и что? Подумаешь, я и на ее уроках тебе так же могу подсказывать. Следовало бы давно догадаться.
Рахматуллаев в амплуа романтического героя оказался выше всех похвал. Его яркая внешность и прекрасный звучный голос могли свести с ума толпы поклонниц. При этом он никогда не рвался на первый план и в сценах с Подберезкиной только оттенял ее артистизм и обаяние. Пара на сцене смотрелась так, что глаз не оторвать!
Спектакль сверстали, генеральную репетицию провели в костюмах. Зрители аплодировали стоя. А Рахим Ахмедович даже прослезился.
- Каков герой! Вот Илона Бектемировна, учитесь. Я вам героя в шесть секунд нашел.
В те же «шесть секунд» директор заказал туристический «Икарус», в него погрузили декорации, костюмы, труппу вместе с руководительницей и маленький оркестрик. В последний момент в оркестр ввели Соню Ли. Она должна была исполнять партию фортепьяно, которое в клубе греческой диаспоры, как полагали, наверняка было. Камал и Серега вели себя с Соней особенно предупредительно. Не удивляло это только Лемешеву, но остальные держали свое удивление при себе. Мотивы действий Рахматуллаева и Неверова, их одноклассники привыкли принимать как данность и обычно оставляли без обсуждений.
Предания донесли до нас, как именно бушевала публика в древнегреческих амфитеатрах. Актерам, исполнявшим роль злодеев, с большим трудом удавалось дожить до конца спектакля. Зрители так самозабвенно выражали свои эмоции, что даже случалось, бывало, всем скопом накидывались на актера, взвалившего на себя неблагодарный труд представлять отрицательного персонажа. Легкие увечья не в счет! Но и вполне серьезные травмы у бедных актеров редкостью не были. Когда лимит желающих играть злодеев был окончательно исчерпан, Аристофан завел обычай, выходить на сцену перед спектаклем и обращаться к публике с призывом.