- Аполлон!
Ее интуиция ей не изменила. Постепенно зал затих, повинуясь безмолвному призыву «властителя муз». Только трое отчаянных борцов с воплощенным в лице Тартюфа злом, по-прежнему не отпускали его. Аполлон метнул черные стрелы грозного взора, и борцы разом выпустили Славкины лодыжки, правда, стянув с них и шелковые чулки, и бабушкины лакированные туфли с пряжками. Камал и Марик едва устояли на ногах. Славка, босой, в растерзанном камзоле, как ни в чем не бывало, продолжил свои посягательства на Лемешеву-Эльвиру.
Аполлон шикнул на него и обратился к залу.
- Я сам с ним разберусь!
Потом он встал между Славкой и Ленкой и отчетливо произнес.
- Эта женщина твоей не станет никогда! Она лучше умрет. Ты понял меня?
Ленка захихикала, а Славка возмутился.
- Это мы еще посмотрим!
Зал взорвался отнюдь не аплодисментами. Камал и Марик быстро вытолкали упирающегося Славку за кулисы, там его цепко схватила массовка и удравшие из зала оркестранты, и новой волны возмущения удалось избежать. Аполлон снова утихомирил зал своим неподражаемым жестом. И обратился к Камалу.
- А ты! Если еще раз свою девушку обидишь, будешь дело иметь со мной. Считай она моя сестра!
Аполлон одарил Подберезкину щедрой лучезарной улыбкой и повернулся к Лемешевой.
- Дорогая, впредь не разгуливай перед мужчинами в декольте, пожалуйста. Они могут тебя не правильно понять. Дома, перед мужем, красуйся!
Потом Аполлон шагнул к столу и, нагнувшись, извлек за шиворот Неверова. Серега все еще хохотал, хотя Аполлон держал его на весу.
- Ты досмеешься, дурень легковерный! Этот гад тебя ограбит, детей наследства лишит и по миру пустит. А жена от горя и гордости умрет. Я про такое знаю… Все, спектакль окончен. Аплодисменты!
И таких аплодисментов не слышала ни одна профессиональная труппа!
Примечания к гл.
*1 А.С. Пушкин. На перевод Илиады
"Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи;
Старца великого тень чую смущенной душой".
Это А.С. Пушкин не зачеркивал, а опубликовал, в отличие от текста приводимого ранее, на тот же перевод.
2.11. Тристан и Изольда
2.11. Тристан и Изольда
Блистательный дебют в Самарканде вдохновил Илону на новые замыслы. В перспективе она даже видела возможность постановки одной из пьес Шекспира. Пока же, чтобы плавно перейти от комедии к героике трагедии решила остановиться на пьесе «Тристан и Изольда».
Уже давно, со студенческих лет, у Илоны хранилась одна рукопись, в которой она скомпилировала несколько источников в одну насыщенную скрытым драматизмом пьесу о внезапной любви рыцаря и принцессы. С чего Илоне вдруг вспало на ум ставить «Тристана и Изольду»? А почему, собственно и нет! Ведь теперь у школьной труппы был необычайно талантливый романтический герой.
Чем Рахматуллаев не Тристан? Помимо вполне убедительной для этой роли внешности, Камал располагал отчетливой дикцией, с блеском демонстрировал владение артистической техникой и даже великолепно проявлял себя в зоне молчания. Это уж просто уму непостижимо, но Рахматуллаев знал, что такое зона молчания, ей стоило только заикнуться о ней, парень тут же кивнул и с блеском продемонстрировал свое умение играть в этой зоне. В бессловесной игре Камал с ярко выраженной индивидуальностью и мастерством наблюдал, слушал, готовился возразить, то есть создавал целостный сценический образ. Мало того, он и своим партнерам мигом разъяснил, чего от них требует Илона с этой пресловутой зоной молчания, и теперь остальные тоже не стояли столбом, в ожидании своей реплики, а играли!
Иногда у Илоны появлялось подозрение, что Камала уже до нее обучали премудростям актерского мастерства настоящие профессионалы. Но ведь быть этого никак не могло! Значит это у героя врожденное, а она, учительница литературы и русского языка, всех этих россыпей золотых в своем ученике за столько лет так и не обнаружила! Илона грызла себя потихоньку. Какой же она профессионал, если столько лет не замечала, насколько талантлив и одарен черноглазый романтический герой! И как он начитан! Илона с удивлением узнала, что Рахматуллаев свободно разбирается в литературных течениях эпохи Ренессанса, отлично знает имена Рабле, Пертрарки, Тассо, Ариосто. Не говоря уже о таких титанах как Сервантес, Шекспир или Данте!
В общем, Илона пришла к выводу, что с таким героем «Тристан» школьной труппе по плечу. Оставалось найти героиню. Воспользовавшись окном в расписании, Илона сидела в кабинете литературы и мысленно перебирала имена всех своих учениц. Андреева? Рост здесь не главное. Почему бы Изольде белокурой не быть еще и рослой. Но нет, Александра никак не подходит для этой роли. Девчонке не хватает взрослости, и она слишком подчинена чувству долга. Такую Изольду никакой напиток не одурманит, она его благополучно переварит и заставит Тристана доставить себя королю Марку в целости и сохранности.
Подберезкина как раз наоборот. И безо всякого напитка влюбится в странствующего рыцаря и, начхав на все препоны, заставит его уехать с ней куда глаза глядят, чтобы жить в изгнании, забвении и презрении, зато в истинной любви!
А вот кто сможет передать своей игрой внутренний драматизм образа Изольды? Ее борьбу с неотвратимым влечением, противостояние року, нечаянной любви, поразившей ее и Тристана с внезапностью убийцы, выскочившего из-за угла? Кто из девчонок сможет, подобно Изольде преодолеть неодолимое, осознать, что эта победа горше поражения и отказаться от нее без колебаний?
Илона долго размышляла, полностью погрузившись в себя. Лица девчонок одно за другим всплывали в ее услужливой памяти. Илона по разным причинам последовательно отвергла Соню Ли, Марьям Кадырову, Надю Зубову и Ольгу Сонину. Наконец, чей-то звонкий голосок отчетливо произнес в сознании Илоны «Кругом меня цвел божий сад!»
— Ленка! — досадливо выкрикнула Илона и ударила ладонью по столу.
Да, возникла дилемма. Меньше всего Илоне хотелось отдавать роль Изольды Лемешевой! Будет с нее и Эльвиры в «Тартюфе». Но объективно, лучше Лемешевой в школе Изольду в интерпретации Илоны, никто не сыграет. Илона еще немного подумала и отправилась на урок географии, где сейчас находился Ленкин класс. Илоне не терпелось расставить все точки над i, а, кроме того, она боялась передумать. Никаких особенных препятствий своим намерениям она не предвидела.Только-то, вызвать с урока на минутку Лемешеву и Рахматуллаева и вручить им новые роли, велев начать учить их немедленно!
Но географию вела вернувшаяся с больничного Ираида, а о ее непреклонном характере и пунктуальности восторженная литераторша успела подзабыть.