— Па! У меня этот… как его… ринит!
— Да ну? Тогда сходи в ванную и высморкайся, — отец удивленно пожал плечами и вернулся к своей газете.
— Но это же надо сначала в поликлинику. Вдруг чего не так?
— Сегодня контрольная по физике? — ненавязчиво поинтересовался отец.
— Эх, если бы!
— А что тогда?
— Да говорю же, ринит.
— Лена! Не морочь мне голову! У тебя абсолютно сухой нос! Какой еще ринит?
— Нос? А при чем тут нос?
Отец расхохотался, глядя как Ленка озадачено трет свой нос.
— Когда в следующий раз вздумаешь симулировать, полистай медицинский справочник, — посоветовал отец дочери.
Медицинский справочник, был в домашней библиотеке единственной книгой, к которой Ленка даже не притрагивалась.
— Ага, и обнаружу у себя весь список, кроме родильной горячки…
— Так, хорошего понемножку, — заключил отец, — Ступай в школу! Иди, кому сказано! Саньку я сам в садик отведу, у меня отгул.
— Ура! — завопил Санька из детской, где он усиленно симулировал здоровый сон.
Идти с отцом в садик, да это же настоящий праздник! Они обязательно свернут по дороге в парк и обшарят все восхитительные кучи листьев у подножия могучих столетних дубов. А там, в этих кучах, видимо невидимо желудей со шляпками! Ленка вполне понимала Санькину радость, она и сама еще не забыла, как отец водил ее в тот же садик, кружной дорогой, дубовыми аллеями. И она прекрасно помнила, как это восхитительно набить карманы пальтишка желудями и шляпками. А потом еще и зайти в крохотную полутемную кондитерскую лавочку. Только в той лавочке, единственной на весь огромный город, продавался еще мармелад волшебного вкуса в коробке с белкой на крышке. Даже сама глянцевая коробка, перевязанная шелковой ленточкой с уголков, уже была праздником! Эх, сегодня она точно позавидует Саньке. Хоть бы Рахматуллаев, что ли заболел…
Хоть бы эта Лемешева, лиса негодная, додумалась притвориться больной и прогуляла с недельку. Может, Илону тогда черти надоумят ставитькакую-нибудь еще пьесу, или отдать роль Изольды Нинке?
Камалу было с кем посоветоваться по жизненным проблемам. Отличные советы давал ему оперный бас! Просто восхитительные. Девчонки, если он следовал этим советам, не сводили с него восхищенных взоров! Все, кроме одной, которая его в упор не видела, да и видеть не желала. Ну, и он тоже на эту лису негодную страстных взоров не возводил и томных затяжных вздохов ей не дарил. А вот теперь придется!
Камал давно изменил свой ежедневный маршрут в школу. Теперь он обходил зеленый переулок дворами и подходил к школе со стороны футбольного поля. Там в заборе около огромной орешины с развилкой ствола почти от корней, неизвестный умелец тоже отогнул в ограде один прут. Но и Ленку черти туда же принесли! Камал не заметил ее из-за раздвоенного ствола могучей орешины, а она парня тоже не сразу заметила. В общем, Тристан и Изольда столкнулись нос к носу на узкой дорожке, именно потому, что оба изменили маршрут, чтобы избежать случайных встреч в зеленом переулке. И благополучно избегали этих встреч на новом своем маршруте до сих пор. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Камал вздрогнул от неожиданности, но Ленка, которая заметила его появление парой секунд раньше, успела отвернуться и, как ни в чем не бывало, просочилась сквозь узенькое отверстие в ограде. Камал, помедлив полминуты, протиснулся боком, плечи уже не пролезали. Он шел за девчонкой и набирался решимости. Надо что-то делать с этим проклятым спектаклем. Джума, его друг из оперного театра хохотал вчера над проблемами Камала до слез. Потом сказал.
— Судя по твоим рассказам, девчонка что надо. Дураком будешь, если проворонишь такую. Заговори с ней первый. Ты же старше, значит и умнее. Не бойся. Ну, пошлет она тебя, ну, шикнет. Это не твоя вина, значит, так тому и быть. Но не думаю, что она продолжит тебя игнорировать. Ты ей явно дорог. Ведь это она тебя от убийства этого подонка спасла, сынок. Ты ей дорог.
И вот теперь Камал набрался решимости и собрался окликнуть свою ненавистницу, эту лису негодную. Собрался… Но вдруг опять забыл почему-то как это — произносить звуки. «Лена» сказал Камал, «Лена», но по-прежнему, как в детстве до встречи с фониатром, беззвучно. А девчонка убегала в сторону парадного входа, к директорскому фойе. Камал собрался было обогнуть здание с другой стороны и пройти под аркой во двор с чинарами и боковым выходом, но передумал. Он знал, Ленка на бегу ни разу не оглянется, она никогда не оглядывается, да и нет ей никакого дела до того идет кто за ней следом или нет. Дорог он ей как же! Просто шла тогда мимо и увидела драку. Как же не встрять! Везде нужно сунуть свой лисий нос! «Лиса негодная, негодная лиса», продолжал, беззвучно шевеля губами, твердить Камал. А ноги сами несли его по «лисьему» следу.