- Итак, все кружковцы, кроме Лемешевой ко мне после уроков, да, чуть не забыла! Пантелеева, ты тоже зайди, для тебя роль найдется. А сегодня, как я вам и обещала, сочинение по Островскому для всех, кроме Лемешевой.
Так, поняла Ленка, зря и заморачивалась, Илона найдет ей сейчас заделье. Вот и вся любовь!
- А что же будет делать Лемешева, пока мы Александру Николаевичу кости перемываем? – вдруг заинтересовался Юрка Веденеев.
Ленка удивленно повернулась в его сторону, с чего бы вдруг его это заинтересовало. Ее вопрос тотчас озвучила Илона.
- А тебе знать зачем? Не беспокойся, завидовать Лемешевой не придется.
- А вдруг? - настаивал Юрка.
- Лемешева будет писать сочинение на тему «Что мне нравится и что мне не нравится в Базарове».
- Да за какие грехи! – впервые на уроке литературы позволила себе возмутиться Лемешева.
- А откуда ей знать, что вам в нем нравится, а что не нравится, - удивился Веденеев.
- Не паясничай! – прикрикнула Илона
- Я и не паясничаю! – в один голос ответили Веденеев и Лемешева и завели класс.
Литераторша спокойно дождалась пока все просмеялись и сухо заметила.
- Веденеев и Лемешева, за ненаписанные еще сочинения, минус один балл. Кому-нибудь еще хочется? Тогда все в порядке. Темы на доске, всем видно? Что еще, Веденеев?
- А вот тема «Моя любимая пьеса Островского». Это значит, по какой писать?
- Да пиши хоть «Снегурочку», если она у тебя любимая.
- Ах, у меня, любимая! Да вы сегодня сама доброта…
- Еще один балл снять?
- Нет, нет, спасибо.
- Вот то-то же! Ладно, у вас сдвоенный урок, как раз на сочинение, я пойду кофе пить, а вы приступайте. Если что случится в мое отсутствие, отвечать будет Рахматуллаев.
Илона удалилась, а класс прилежно «заскрипел перьями». Но недолго эта идиллия продолжалась.
- Стоп! – заорал вдруг Юрка Веденеев, - А Тургенева мы же еще не проходили! Ведь этот, как его, Базаров, он ведь у Тургенева?
- Формально Илона будет права, если что, - заявил Неверов, - Я уже прикинул. «Отцы и дети» в летнем списке чтения были. Ленку никто за язык не тянул признаваться перед комиссией, что она все прочитала. Тема сформулирована от лица читателя. Так что не придерешься.
- Так эта зме….а-а-а, добрая женщина Ленке так за бронепоезд отомстила? – восхитился Веденеев, - Ну и ну! А потом еще спрашивают некоторые, откуда берутся женоненавистники?
- Веденеев! – рявкнул Камал, - Ты что, с утра с дерева неудачно спрыгнул?
- Ты сама проницательность, Кама. Только не с дерева, а с гаража.
- Да хорош ржать! Ненормальные, мне же отвечать за ваше поведение. Пишите своих снегурочек.
- А с чего ты взял, что мы пишем снегурочек, - удивилась Марьям.
- Слушайте! – возмутилась Лемешева, - Завязывайте базар-вокзал. Я тут изо всех сил пытаюсь вспомнить, чем мне нравится этот недоумок, а вам-то есть чем заняться в свое удовольствие! Сплошные Лели, Купавы и Берендеи!
- Да почему вы решили, что мы все пишем «Снегурочку»? – спросила и Подберезкина.
- Нет, конечно, - съехидничала Лемешева, - Ваша любимая героиня у Островского, это блудливый луч света в темном царстве!
Первым засмеялся Марик Покровский, потом суть Ленкиного высказывания дошла и до остальных. Камал недолго крепился, махнул рукой на это стихийное бедствие и тоже засмеялся.
- Да заткнетесь вы, наконец, убогие! – попыталась перекричать класс Лемешева.
- Ой, нет! – промокнув слезы смеха рукавом, простонал Филипп Папазоглу, - Это, пожалуй, почище бронепоезда!
- Ее же за нелюбимого выдали! - заступилась за Катерину сердобольная Подберезкина.
- Раз выдали, значит, не достаточно сильно отбрыкивалась, - возразила Ленка.