— Хватит фантазировать, — буркнул я. — И вообще, пора на горшок и в койку. Я завтра с утра в деревню еду. Вставать рано.
Мишка встал, бросил окурок под ноги, затоптал его. Мы по очереди обнялись друг с другом.
— Давай! Не скучай!
— Как вернешься, зайди! — попросил Андрей. — Я никуда не уезжаю. Всё лето здесь буду.
— А мы в июле на пару недель в Крым планируем, — сообщил Мишка.
К 23.00 я уже был дома.
Глава 11
Вот моя деревня…
В деревню maman меня решила сопроводить лично. Сначала мы провели 3 часа в электричке, которая останавливалась у каждого разъезда и каждого столба.
При посадке пассажиров, желающих выехать из города да еще и в субботу утром, в основном, дачников, в электричку набилось, как сельдей в бочку. И каждый тащил с собой отнюдь не дамскую сумочку, папочку под мышкой или портфель типа «дипломат», а пару мешков с картошкой на посадку, корзину, вёдра, шанцевый инструмент, грабли и рассаду ящиками. И, разумеется, всякую живность вроде собак и кошек.
Правда, основная масса пассажиров стала рассасываться где-то через полчаса-час, когда электропоезд втянулся в зону дачных кооперативов. Да и остановки потянулись, говорящие сами за себя: «Дачная», «Садовая», «Кооперативная»…
При подъезде к нашей станции с невзрачным названием «Пеньки» во всем вагоне оставался едва ли с десяток пассажиров. Я лениво листал толстый красный том «Советского энциклопедического словаря», неизвестно зачем взятого мною в дорогу. Взбрело же в голову!
— Мэм! — спросил я у матери. — А что значит «медитировать»?
— Ну, это значит, входить в определенное психическое состояние, — задумчиво ответила зевающая, утомленная дорогой maman, — отрешаться от всего внешнего мира, концентрироваться на своём внутреннем мире… Вот, например, йоги в Индии входят в состояние медитации, совершенствуя своё тело… А почему вдруг тебя это стало интересовать?
— Да так… — я уклончиво пожал плечами. — В книге вычитал, не понял.
Не говорить же ей, что я несколько раз подряд, просыпаясь утром, видел запись на книжке, которую читал перед сном, «научись медитировать!», или просто «медитируй!», а сегодня утром так и вообще «медитируй, наконец, идиот!». Причем, написано это было вроде как моей рукой. Получается, я писал во сне. Есть, над чем задуматься.
— А как йоги медитируют? Что этот процесс в себя включает?
— Я точно не знаю, — смутилась maman. — Ну, садятся поудобней, глаза закрывают. Отключают своё сознание от всех внешних раздражителей. Наверное, пытаются войти в транс что ли…
— Не знаю! — наконец отрезала она и отвернулась в окно. Я уныло открыл словарь и в очередной раз задумался, что мне в голову взбрело взять с собой этот тяжеленный красный «кирпич»?
От станции до нашей деревушки Бахмачеевки было аж 12 километров по проселочной дороге. Идти пришлось пешком, потому как никакого общественного транспорта, увы, не ходило.
Был, конечно, и другой маршрут — от города по автотрассе, на попутной машине или рейсовом автобусе до райцентра. Но оттуда всё равно пришлось бы идти пешком, только на пару километров побольше.
Таким образом, своей цели мы с maman достигли только часам к четырем пополудни.
Бахмачеевка была типичной деревней того времени: одна улица, 20, или около того, домов с одной стороны, и столько же с другой. Все дома — бревенчатые избы, благо лес стоял рядом за речкой с таким же названием, как и деревня, и практически однотипными. Даже местный магазин-сельпо, и тот был деревянным. Два колодца-журавля: на одном конце деревни и на другом.
Вокруг каждого дома — обширный сад-огород минимум в 30 соток, сараи, а иногда и бани. Скотину, и помногу, здесь держала каждая семья — коров, овец, свиней, гусей, уток, кур. А у некоторых были в хозяйстве даже лошади.
Выпасом скотины, коров и овец, в деревне занимались по очереди подростки: сначала из одного дома, потом из второго и так по кругу. Другую живность, вроде свиней, гусей, уток и кур, каждое утро просто выгоняли из сараев на улицу, и они паслись сами по себе, возвращаясь домой уже вечером.
Взрослые работали в колхозе. Каждое утро в 6.00 из соседнего села приходила грузовая машина, в кузов которой набивались механизаторы да скотники. Эта же машина ближе к ночи привозила селян обратно.
Из этой общей картины деревенского пейзажа выбивалась усадьба на другом конце деревни. Забор из плотно пригнанных строганных досок перегораживал улицу поперек, практически превращая её в тупик. А дом… Но если все дома Бахмачеевки выглядели обычными избами, пусть и с наличниками, украшенными затейливой резьбой, фигурными столбами-подпорками крыльца, то здесь из-за двухметрового забора выглядывал самый натуральный двухэтажный особняк-терем с островерхой куполообразной крышей и даже резными балконами.