— Проклятие — это тот же конструкт, — говорил Герис. — Заклинание, нарушающее нормальную работу организма, сбой в чём-то, раздражитель. Убрать проклятие означает всего лишь вернуть организм в нормальное состояние.
А как устранить этот сбой или раздражитель? Сначала я попытался тронуть плешь жгутом живой силы. Не касаясь земли, провел рукой, направляя силу на пятно. Увы, выпускать жгут у меня получалось всего лишь на полметра, не больше. Где он коснулся земли, чернота померкла, стала серой и какой-то блёклой. Но дымок или испарения заструились сильней. Нити «паутины» определенно стали толще! Я убрал руку. Чернота постепенно возвращалась.
К первой неудачной попытке добавилась еще и вдруг появившаяся легкая усталость. Как будто бегом поднялся на пятый этаж: некритично, но некомфортно.
Я поднялся, отошел на несколько шагов, прикрыл глаза, отдышался. Вроде полегче стало. Снова подошел к пятну. Показалось, что оно вроде даже увеличилось в размерах, стало чуть шире.
Я снова активировал магическое зрение, вздохнул и протянул руку, пропуская через энергоканалы серо-серебристый «хлыст». Первыми на действие некросилы отреагировали «лохмотья». Там, куда попадал жгут «хлыста», они словно вяли, как осенние листья, и осыпались пеплом. Дымок тоже переставал куриться, как будто обильно политый водой. Я стал водить рукой над плешью, как утюгом. Мертвые насекомые под воздействием некросилы рассыпались прахом. Трупик птички засох и мумифицировался прямо на глазах. Только земля продолжала оставаться такой же чернильно-черной.
Во время всей процедуры в районе солнечного сплетения ощущалось привычное покалывание.
Тем временем дымок перестал виться, непонятные «лохмотья» исчезли. Напрочь пропала «паутинка». Вот только земля совсем не хотела менять цвет. Я даже сменил мертвый «Хлыст» на живую «Плеть». Бесполезно!
Эта процедура заняла без малого три часа. Я едва дошел до бани, скинул рубашку, сунул голову в бочку. Вытащил. С наслаждением обмылся до пояса. Подхватил полотенце, висевшее на бельевой веревке, вытерся. Зашел в предбанник.
— Жихарь! — позвал я. — Выйди, разговор есть!
На чердаке что-то громыхнуло, из чердачного люка посыпалась труха. Потом, минуя лестницу, сверху, прямо из люка выпрыгнул банник, прищурился, глядя на меня, хмыкнул:
— Зачем звал?
Я в подробностях рассказал про свой поход. Банник внимательно выслушал меня, усмехнулся и заявил:
— Похоже, проклятье ты снял. Посмотрим… Земля, говоришь, черной так и осталась?
Я кивнул.
— Это след остался, — задумчиво сказал Жихарь. — След от проклятья долго держится. Ничего, на следующий год зарастет. Летнее солнышко прогреет, осенний дождик смоет, зимняя стужа проморозит. А там и травка по весне новая вырастет. Авось, не впервой.
От Гериса мне прилетел очередной подзатыльник.
— Я тебя чему учил? — нахмурился он, овеществляя в руке длинную указку. — С мертвыми — мёртвой! А не живой!
Конец указки больно ударил меня прямо по темечку. Я ойкнул.
— А ты что делал? — и уже спокойнее пояснил. — Энергия жизни по своей структуре питает нежить! Оно вообще могла возродить упокоенного водяного в виде духа! Неудивительно, что после воздействие проклятая плешь стала расти. Хорошо, хоть ты, наконец, догадался использовать некроэнергию! Как вообще про это можно забыть?
Он еще раз больно приложил меня указкой. Я опять взвыл.
— О, боги! За что вы мне послали такого адепта⁈
Он картинно поднял руки, постоял с минуту в этой позе. Потом засмеялся.
— Продолжаем занятия…
Я облегченно вздохнул.
Глава 21
Моя милиция меня бережет Областное Управление внутренних дел
— Заходи! — заместитель начальник областного УВД полковник милиции Воронцов Иван Георгиевич поднялся из-за стола и вышел навстречу посетителю. Посетитель — кряжистый невысокого роста мужик в штатском костюме-галстуке, в отличие от хозяина кабинета, вынужденного ходить исключительно «по форме» — был начальником управления уголовного розыска области, находился в прямом подчинении Воронцова, подполковник милиции Красавин Олег Иванович. А кроме того, он был еще одним из немногих друзей Воронцова, оставшихся со школьной скамьи.
Они вместе учились в одном классе, вместе пошли в армию. Вместе после армии пошли работать в милицию. Потом судьба и служба их раскидали: Воронцов уверенно делал карьеру в «главке» — областном управлении внутренних дел, а Красавин служил в «районе» и дослужился до заместителя начальника районного отдела внутренних дел. Встречаться друг с другом они стали всё реже и реже, но тем не менее, дружить не перестали. Когда же Воронцова назначили заместителем начальника УВД и вручили погоны полковника, он сразу вспомнил про «друга Олежку» и предложил ему перебраться в областной центр. К должности начальника уголовного розыска прилагалась служебная благоустроенная квартира, поэтому Красавин недолго думал.