Наши войска двинулись вперед. Освобождены Ченстохов, Енджеюв, Петркув и другие города. Уже завязались бои на территории Германии…
Я попадаю в Краков. Последний раз встречаюсь с польскими товарищами — Юзефом Зайонцем, его женой Валерией, Игнацием Тарговским. Однако со многими мне уже не довелось увидеться. По решению партии они разъехались на различные участки работы.
Ночую у Юзефа Зайонца в городском комитете партии. Утром я, видимо, навсегда расстанусь с Краковом и с товарищами по оружию. С сожалением оставляю этот город. Уезжаю из него с таким чувством, словно я оставил в нем свое сердце».
В освобожденный Краков вступило Войско Польское… Через несколько дней состоялись торжества в честь Войска и демонстрация по случаю победы. Вокруг разрушенного немцами Грюнвальдского памятника на площади Матейки выстроились колонны солдат. За ними стояли жители. Вся площадь и ближайшие улицы запружены людьми. Я смотрел на солдат и пустой постамент памятника Ягелло — победителю крестоносцев, вглядывался в лица людей, и мысли мои возвращались к событиям недавних дней… Площадь, на которой я сейчас стоял среди тысяч людей, была свидетелем стольких событий только за последние полтора-два десятка лет! Тогда, в 1936 году, проходили демонстрации краковских рабочих, добивавшихся своих прав. Я смотрел на красные стены Барбакана — один из тех бесценных памятников старины, который был спасен от разрушения. Немцам удалось взорвать только три моста через Вислу. Город жил. Враг откатывался к югу и к западу, отступал к своим границам, и его еще предстояло добить. Однако прежде чем это пришло… Я не мог освободиться от одолевавших меня мыслей. Организация ячеек ППР, добывание оружия, налет на кафе «Циганерия», операции на краковском железнодорожном узле, создание отрядов Гвардии Людовой и Армии Людовой, длительные переходы, вооруженные операции — Неполомицкая пуща, Пцим, динамит из шахты «Кристина», переброски радиостанции, совместная работа с Ольгой, лейтенантом Шаповаловым и капитаном Березняком…
Мне предстояло выступить с речью от имени городского комитета ППР, от имени партии, которая вела нас по боевому пути. Я посмотрел на товарищей по борьбе и оружию — на наш отряд. Он прибыл чуть ли не из леса. Партизанский, еще пестрый, потому что каждый боец Армии Людовой был одет во что попало. Взгляд мой останавливался на лицах тех, кто шел вместе со мной почти с самого начала. Отважные хлопцы. Я мысленно видел тех, кто погиб в борьбе.
Не знаю, сколько длилось мое выступление. Я говорил о борьбе, жажде свободы, товарищах, которые погибли за свободу краковской земли, за освобождение города. Я говорил о новой жизни, которая начнется на пепелище, жизни, которую мы будем строить сообща. Вручая Войску Польскому меч Ягелло, который товарищи спасли и прятали в течение всего периода оккупации, я сказал: «Пусть этим мечом Войско Польское проложит себе путь к Берлину».
Войско Польское прошло этот путь плечом к плечу с победоносной Советской Армией. Для нас начался новый период — период мирного труда.