Соль растила ребенка. Еще она взялась учить читать и писать двух девчушек — младших соседских дочек. Родители малышек вроде как не были против — точнее, им было наплевать. Муж Соль тоже не пытался возражать.
Через год после рождения первого сына родился второй.
Стефан мог только по себя удивиться — как летит время. И как причудливо складывается жизнь.
Соль вроде как освоилась с ролью жены, матери и хозяйки дома. Сделалась решительной и собранной.
— Как бы ни складывалась жизнь — нужно уметь находить в ней радость, — порой втолковывал ее муж заплетающимся языком Стефану. — Уметь быть счастливым!
О да, с этим Соль справлялась на ура. Она исхитрилась отыскать в своей беспросветной жизни радость. Ну, если не радость — то смысл уж точно.
Она даже исхитрилась начать подрабатывать — без официального разрешения администрации на работу! Стефан иногда думал, что это, возможно, поможет ей подготовить побег из несчастливого брака. Знал бы он, что побег окажется куда серьезнее — вовсе прочь из жизни. Было ли это неожиданностью для Соль?
Глава 8
Стефан заслушался — Соль редко смеялась в последние четыре года.
Не до смеха. Замужество, дети. Непутевый муж, не стремившийся зарабатывать больше, но не забывавший просаживать добрую треть заработка по кабакам. Какое уж тут веселье — лицо бывшей певуньи и хохотушки давно сделалось жестким и замкнутым.
А тут — редкая светлая улыбка. Правда, грустная.
— Стеф, я четыре года слышу от тебя одно и то же, — попеняла она. — Бросай все, переезжай ко мне. Ты же понимаешь, что это нереально?
— Да почему?!
— У меня трое детей. Уже трое.
— Я не стану напоминать, что четыре года назад был всего один, — он вздохнул. — Но... даже трое, — запнулся, словно только сейчас разглядел сверток со спящим малышом в ее руках.
— Вот-вот, — она кинула на него проницательный взгляд. — И я про то же самое.
— Твой-то где? — полюбопытствовал он, пытаясь справиться с непрошеным смущением.
— Там же, где и всегда, — Соль отмахнулась. — В кабаке. Жалуется какой-нибудь из тамошних миточек на мою нерадивость. И на детский плач по ночам, ага, куда ж без этого, — она криво усмехнулась. — Тут ничего не меняется. Слушать его будут ровно до тех пор, пока у него не закончатся деньги. Хорошо, что я успела отобрать большую часть его зарплаты и спрятать так, что не найдет.
А Стефан вдруг разглядел на ее лице, на скуле, пятно тонального крема. Мастерски нанесенного, кстати — он за целый час только заметил!
— Он тебя за деньги бьет? — не удержался от прямого вопроса, хотя вот только что зарекался лезть. В который уже раз.
— Ерунда, — она снова отмахнулась. — Кое-что я ему оставила. А потом эти же деньги миточки понесут мне, — еще одна кривая усмешка. — Так и так все вернется.
Последние слова заставили Стефана подобраться.
— Ты что, не только сама пьешь отвар своей травы, но еще и приторговываешь? — он нахмурился. — Рискованно!
— Жить вообще рискованно, Стеф. Знаешь, чем это обычно заканчивается? А иногда и вовсе — зайдешь в родной подъезд, направляясь домой, — она не договорила, только щека дернулась.
Не забыла, значит, истории своего сватовства. Хотя как такое забудешь?
— Нелепо складывается жизнь, — посетовал он.
Тут же выругал мысленно сам себя. Не удержался. Вздумал жаловаться — и кому! Соль. Это ей положено жаловаться, а она себе такого не позволяет.
— Стеф, пообещай мне, — она серьезно взглянула на него. — Сара, Рахиль. Мои мелкие, — взгляд сделался жалобным. — Они ведь подросли, я чуть старше была, чем Сара сейчас, когда все это случилось...
— Конечно, все, что скажешь, — живо откликнулся он.
И получил в ответ еще одну улыбку. Да нынче просто праздник какой-то!
— Если со мной вдруг что-нибудь случится. Я, знаешь, после рождения третьего боюсь, — она тряхнула головой. — Сама не знаю, чего. Может, глупости — просто роды тяжелые оказались... в общем, пообещай — если вдруг что случится. Не забудешь про моих. Младшие-то у матери мальчишки — за них я не переживаю. А вот девчонки... не хочу, чтоб с ними вышло так же, как со мной. Позаботься о них, если вдруг что.
— Конечно! — он с готовностью закивал.
Соль благодарно улыбнулась. Вздохнула — кажется, с облегчением. Понятно, достал он ее своими нравоучениями. Надо было раньше уходить от мужа, да не рискуй с травой.
Он ведь насчет травы ей всю печенку проковырял. С тех самых пор, как узнал — покоя ей не давал. А оно не рискованно — без травы?
Контрацепция в гетто была под строгим запретом. Любая. Протаскивали, конечно — люди изворачивались, как могли. Но наказывали тех, кто попадался, сурово.