Долгое время спустя Катрин, переступая босыми ногами, прошла в ванную, пустила воду.
Тишина. Странная, напряженная… Плещет чуть слышно вода, автомобиль, шурша резиной по асфальту, пронесся за окном. Из комнаты доносятся звонки телефона — одни, второй, третий… Смолк. А Катрин слышит какой-то странный шорох, он нарастает, будто бы эхо невнятно разносит в огромном зале голоса, взрывы смеха, чьи-то язвительные шутки… Катрин закрывает глаза и уши, но сквозь плеск воды, все усиливаясь, гремит эхо, от него не уйти и не забыть ей того, что случилось, как все произошло…
А было так…
Красочные рекламные плакаты извещали о концерте-конкурсе. Назывался концерт «Звезды регаты», и афиши пестрели известными именами и названиями ансамблей: «Апельсин», Яак Йоала, «Фикс», «Магнетик Бэнд», Катрин Пруун, «Рок Хотэль», «Кокос»…
Вот в сопровождении ансамбля «Кокос» выступает Катрин Пруун.
Поет она самозабвенно, чувствуется, что в пении лучшие мгновения ее жизни. И в то же время есть в ее исполнении что-то грустное, какой-то надрыв. Да и песенка эта французская звучит странновато и вряд ли нравится публике.
В вольном и нерифмованном переводе содержание песенки можно передать так:
Катрин Пруун пела, а в узенькой костюмерной, возле телевизионного экрана, за ее выступлением наблюдали коллеги. Многие морщились, сокрушенно качали головой. То и дело слышались ворчливые реплики:
— Тут она явно переборщила…
— На этом она ничего не заработает…
— Правила игры надо знать…
— Нет, слушайте, это довольно интересно…
— А зачем вообще нужны такие песни?!
Отдельно от компании, в углу, за пишущей машинкой сидел и недовольно хмурился парень по имени Яако. Однако недоволен он был не столько пением Катрин, сколько комментариями товарищей. Тем не менее он промолчал.
Тут же, в костюмерной, от одного к другому ходил мужчина в кожаном пиджаке. В руке у него долгоиграющая пластинка, на наклейке которой изображен парус и написано: «Звезды регаты». Смеясь и перекидываясь шутками, он собирает автографы на конверте пластинки.
Песня кончается. Вскоре появляется Катрин в длинном концертном платье. К ней сразу подбегает телерепортер и за ним оператор с кинокамерой.
— Большое спасибо, Катрин Пруун! На сегодня все?
Катрин не ответила, она еще не успела остыть после выступления.
— Не можете ли вы хотя бы намекнуть нашим зрителям, с какими песнями вы будете дальше выступать на конкурсе?
— Нет, — улыбалась Катрин.
— Ага-а, ты-то мне и нужна, — заторопился к ней мужчина в кожаном пиджаке. — Дорогая примадонна, прошу ваш бесценный автограф!
— Ого! — удивляется Катрин. — Что это за пластинка?
— Да ее только в перерыве начали продавать в фойе. Поторопись, а то не достанется.
Катрин внимательно просмотрела надписи на конверте, и улыбка исчезла с ее лица. Она протянула пластинку кожаному пиджаку.
— Что такое? — удивился тот. — Подпиши…
Катрин усмехнулась:
— У меня нет оснований давать автограф, старина.
— Что за чушь? — Кожаный пиджак тоже просмотрел надписи, смутился, протянул что-то неопределенное, а потом повернулся в сторону пишущей машинки: — Яако, закругляй список пропусков и проверь, все ли записаны.
Катрин стала снимать грим с лица.
— Вы придете на ночную запись? — спросил тихо Яако.
— Пока не знаю. За мной должен сейчас прийти муж, и тогда выяснится…
Но тот, кого ждала Катрин, не пришел. Шум смолк, помещение опустело, а она все сидела перед зеркалом, так до конца и не сняв грима с лица.
Последним уходил Яако.
— Такси ждет, — сказал он.
Однако Катрин покачала головой, Яако исчез, но тут же вернулся и решительно взял ее руку:
— Мы решили все ехать к вам…
Два такси, набитые веселой компанией, пронеслись по Нарвскому шоссе и по Уус-Садама свернули к морю.
Вскоре все они с шумом и гамом ввалились в квартиру Катрин Пруун. Велло был дома, однако не один.
— Не обращайте внимания, — поднял голову сидевший за столом Велло и протер очки. — У нас тут небольшая работа.