— Ты почти как Джордж! Тебе давно следовало пойти в преступники, ты бы сейчас уже сделал себе целое состояние. Ну, теперь у FFF есть магнитофонная запись наших разговоров, они могут быть спокойны — у них все в порядке. Давай посмотрим записку, Джордж.
Джордж развернул записку, и ван Эффен прочитал ее вслух:
«Происходит нечто такое, чего ни я, ни Аннемари не понимаем, но что, может быть, вам будет полезно знать. Мы подружились с девушками „похитителей“. Они не большие преступницы, чем я или Аннемари. Закоренелые преступники не ходят как в воду опущенные в ожидании судного дня. Девушки все время пытаются сдержать слезы».
Ван Эффен оторвался от чтения и внимательно посмотрел на Джорджа.
— Кто-нибудь видел, как Жюли передала тебе записку?
— Нет.
Васко обеспокоено спросил:
— Что, если Жюли, — простите меня, сэр, — рассказала о нас? Я, как вы помните, не знаю вашу сестру.
— Чушь! Как ты правильно сказал, ты не знаешь Жюли. Питер полностью доверяет ее интеллекту, ее суждениям и ее интуиции. Я тоже. Надо сказать, — лукаво заметил Джордж, — что она гораздо умнее его.
— Ну, Тебя никто не просил делать подобные замечания, — сердито заметил ван Эффен.
«Мне кажется, что Кетлин особенно угнетена. Она явно боится Самуэльсона или чего-то, что Самуэльсон может сделать. Мария чувствует себя немного получше. Ей, похоже, не нравится то, что делает ее брат Ромеро. Но она, видимо, любит его, и я должна Признать, что он добр и любезен с ней. Создается впечатление, что обе девушки такие же узницы как мы. Я почти уверена, что они здесь не по доброй воле, а по принуждению, только это иная форма принуждения, не та, которая была применена ко мне и Аннемари».
— Принуждение, — сказал Васко. — Ты использовал это же слово, когда мы разговаривали на веранде, помнишь?
— Помню.
«Мы — Аннемари и я — находимся здесь потому, что мы были похищены, а эти две девушки — потому что они были введены в заблуждение. Их обманули. Наверняка сыграли на их привязанности к близким, верности и чести. Похоже, что они, особенно Кетлин, введены в заблуждение».
— Господи, Боже мой! Я слышал о случаях телепатии между близнецами, но Жюли всего лишь твоя младшая сестра. Однако она почти слово в слово повторила то, что ты сказал.
— Дело тут не в телепатии, Джордж. Великие умы 'мыслят похоже. Ты все еще сомневаешься в ее умственных способностях, Васко?
Васко несколько раз медленно покачал головой и ничего не сказал.
Ван Эффен посмотрел на Джорджа.
— А ты все еще думаешь, что сестра умнее меня? Джордж потер подбородок и ничего не сказал. Ван Эффен молча продолжил читать, и его лицо словно оцепенело.
— Может ты и прав, Джордж. Послушайте последний абзац:
«Я знаю, почему здесь Мария. Несмотря на то что она не одобряет деятельность брата, между ними существует искренняя привязанность. Что до Кетлин, то она боится Самуэльсона и того, что он замышляет. Я уже упоминала злоупотребление любовью и верностью. Я убеждена, что она дочь Самуэльсона».
Наступила продолжительная пауза. Потом Джордж сказал:
— Я беру назад свои слова о том, что Жюли умнее тебя, Питер. Она умнее всех нас вместе взятых. Должно быть, она права. Другого объяснения нет.
Ван Эффен сжег записку и смыл пепел. Потом выключил душ и все вышли.
Васко потряс ван Эффена за плечо.
— Пора, мистер Данилов!
Ван Эффен открыл глаза и, как всегда, был бодр, словно и не засыпал.
— Я не слышал будильника.
— Я его выключил. Я уже некоторое время не сплю. Когда все трое спустились вниз, в гостиной были только Самуэльсон, братья Ангелли и Даникен.
— Вы как раз вовремя, джентльмены, как раз вовремя, — сказал Самуэльсон. Он всегда был любезен и жизнерадостен, но сейчас, кажется, он был в особенно хорошем настроении. Возможно, этим он был обязан стоявшими рядом с ним бутылке бренди и рюмке. Но, скорее всего, его шеф FFF с нетерпением ждал предстоящего события.
— Через десять минут мы вернемся в постель.
— Только не я, — возразил Джордж. — Мы с вами решили, что я буду присматривать за погрузкой, как вы помните. Когда мы примемся за дело?
— Конечно, конечно. Скажем, через полчаса. Леонардо, мы не заботимся о наших гостях.
Пока Леонардо восполнял упущение, ван Эффен посмотрел на Самуэльсона. Между ним и Кетлин не было сходства, но это ничего не значило. Девушка могла быть похожа на свою мать-ирландку. Ван Эффен не сомневался, что предположение сестры было верным.
Сразу после полуночи на экране телевизора появился тот же самый диктор. Он казался столь же мрачным, сколь и жизнестойким.