Заговорил ван Дам.
— Ну, джентльмены, похоже, у нас есть интересующие вас ответы. Получить их было совсем не сложно. В нашей стране есть специалисты по восточным и западным языкам. Особенно много специалистов по Восточным языкам — наши ученые занимались азиатскими языками в течение нескольких веков и накопили огромный опыт. Профессор Спанрафт специально приехал из Роттердама. В вашем деле знания восточных языков не требуется. Я могу начать наш рассказ, внеся свой скромный вклад в это дело.
Хозяин дома посмотрел на ван Эффена.
— Я хочу рассказать о джентльмене, которого вы встретили в ресторане и который присвоил себе столь необычное имя, как Хельмут Падеревский. Он не голландец и, скорее всего, не поляк. Этот человек, по-видимому, из Южной Ирландии. Точнее, он житель Дублина. Что заставляет меня сделать подобный вывод? В течение года я по приглашению читал лекции и занимался исследованиями в университете Святой Троицы, в Дублине. Бернард, теперь твоя очередь.
Профессор Спан сделал извиняющийся жест рукой.
— Мой вклад в это дело еще меньше, чем у Гектора. Тут все очень просто. Мне сказали, что вместе с Падеревским, в том же ресторане, лейтенант встретил двух джентльменов с роскошными именами Ромеро и Леонардо Ангелли. Эти джентльмены были темноволосыми, темноглазыми и напоминали выходцев со Средиземного моря. Надо сказать, что мужчины с такой внешностью — не обязательно выходцы из стран, расположенных к югу от Альп. Вы, должно быть, знаете, что их немало и в нашей стране, где преобладают светловолосые и бледнолицые. Так что Ангелли — наши соотечественники.
— Вы в этом совершенно уверены, сэр? — спросил ван Эффен. — Я неплохо Знаю Италию и…
— Лейтенант ван Эффен! — Ван Дам был шокирован. — Если мой коллега…
— Нет, нет! — успокаивая его, взмахнул рукой профессор Спан. — Вопрос лейтенанта вполне законный. Насколько я понял, расследование, которое они ведут с полковником, — дело очень серьезное, — примирительно сказал он. — Просто лейтенант сомневается, что эти джентльмены — голландцы. Я могу поручиться жизнью за правильность своего суждения. Кроме того, я полагаю, что эти джентльмены — из Утрехта. Вас, возможно, удивляет моя проницательность? Не удивляйтесь. Моя квалификация? Она безупречна. Я голландец. Из Утрехта. Твоя очередь, Томас. Спанрафт улыбнулся.
— Моя квалификация похожа на квалификацию Гектора. Я выскажусь по поводу леди, которая сделала все эти странные телефонные звонки. Она, без сомнения, молода и образованна. Скорее всего, имеет высшее образование. Северная Ирландия, Белфаст. Моя квалификация? Я тоже работал по приглашению. Читал лекции и занимался исследованиями в Королевском университете в Белфасте. — Его улыбка стала шире. — Бог мой! Я даже мог учить эту юную леди!
— Если вы ее и учили, то не тому, чему нужно, — мрачно заметил де Грааф.
Полковник повернулся к ван Эффену, сидевшему за рулем «фольксвагена». Поскольку сегодня вечером лейтенант должен был общаться с группой Ангелли, было благоразумнее не пользоваться «пежо», где наличие радиотелефона было бы обнаружено. Разумеется, документы на машину и страховка были оформлены на имя Стефана Данилова.
— Ну и что нам дают эти ирландские, связи, а, Питер?
— Пока не знаю, сэр. Мы, конечно, знаем, что в прошлом мелкие преступники продавали русское оружие Ирландской республиканской армии. Продавали они и оружие других стран восточного блока. Но это, как я уже сказал, мелкие преступники. Серьезными делами они не занимаются. Здесь же речь идет о совершенно других масштабах, гораздо крупнее. У ИРА в нашей стране никогда не было организации, о которой имело бы смысл говорить. FFF — другое дело. Если мне понадобится связаться с вами сегодня вечером, где я смогу вас найти?
— Лучше бы ты не поднимал этот вопрос. Сначала я собирался провести этот вечер в кругу семьи. А теперь? Если правительство действительно решит направить эмиссара на переговоры с FFF… Господи, Питер, мы совершенно забыли послушать новости в шесть часов! Должны были объявить, где именно правительство собирается вести переговоры.
— Это совершенно неважно. Достаточно поднять трубку, и вам скажут.
— Верно. Теперь по поводу эмиссара, которого я упомянул. Кого, по-твоему, следовало бы выбрать?
— Министра юстиции?