— Нет, — сказал сержант Вестенбринк. Он сидел в маленькой отдельной комнатке «Ла Карачи» вместе с ван Эффеном и Джорджем. — Я не знаю братьев Анне-си, во всяком случае тех двоих, которых вы посадили.
— А они тебя знают?
— Уверен, что нет. Я никогда с ними не контактировал. Они переехали в Амстердам около трех лет назад.
— Ах, я совсем забыл! Кто-нибудь из вас что-нибудь слышал по поводу встречи члена правительства и представителя FFF?
— Встреча назначена на восемь вечера. Она состоится в доме министра юстиции. Неприкосновенность представителей FFF гарантируется. Мне кажется, правительство поверило, что FFF может превратить Восточный Флеволанд в новое море, — сказал Джордж.
— Ну, сейчас нас это не интересует. Джордж, ты уверен, что хочешь принять участие в этом деле? Казалось, Джордж задумался.
— Дело трудное, может быть, даже опасное. Возможно насилие. — Он нахмурился, но потом просиял. — А все же иногда надоедает подавать мясо с яблоками!
— Итак, в семь сорок поставь, пожалуйста, свою машину неподалеку от «Трианона». Возможно, я уеду из отеля на своем «фольксвагене», но, может быть, и на машине того, кто за мной заедет. Не думаю, что ты потеряешь нас из виду, но на всякий случай знай, что наше основное направление королевский дворец.
Джордж спросил:
— А что, шеф полиции знает об этих планах?
— Он знает о вас двоих и о том, что вы будете держать меня под наблюдением. Об остальном — нет. Нам нельзя нарушать закон.
— Конечно, нет, — согласился Джордж.
В семь сорок пять не кто иной, как сам Ромеро Ангел ли заехал за ван Эффеном в «Трианон».
Глава VI
Судя по всему, Ромеро Ангелли был в прекрасном расположении духа. Хотя можно сказать, что у него всегда было хорошее настроение. Даже проливной дождь, барабанивший по крыше «вольво», не мог его испортить. Машина принадлежала Ангелли. Она была большой и, как с удовлетворением отметил ван Эффен, имела очень броский зеленый цвет.
— Отвратительный вечер, — заметил Ромеро. — Просто отвратительный. Я уверен, что погода еще ухудшится. Плохое это время года. Всегда мерзкая погода. Шквальный северный ветер, весенний прилив… Надо бы в восемь часов послушать прогноз погоды.
Ван Эффена удивил необычный интерес Ангелли к погодным условиям.
— Напряженный день, мистер Данилов?
— Если можно, проспав чуть ли не целый день, считать его напряженным, то да. Вчера у меня был напряженный день. Я поздно лег спать. Сегодня поздно встал. К тому же, я не знаю, насколько вы меня сегодня задержите. Вы ведь, мистер Ангелли, не слишком охотно делитесь информацией о ваших планах.
— А как бы вы поступили на моем месте? Не беспокойтесь, мы не задержим вас допоздна. Данные, которые я вам послал, оказались полезными?
— Я узнал все, что нужно. — Ван Эффен достал из плаща желтый конверт. — Вот, возвращаю вам с благодарностью. Не хочу держать это при себе. А где сам прибор?
— В багажнике. Уверяю вас, он в прекрасном состоянии.
— Я в этом не сомневаюсь. Тем не менее, я хотел бы его осмотреть. Я надеюсь, что тол, капсюль и остальное — не в багажнике?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Я думаю о детонаторе. Обычно его делают из детонирующего пороха, чаще всего это производные ртути. Очень деликатная вещь. Ужасно не любит сотрясений. А я не люблю находиться поблизости, когда его трясут.
— Все, что вам нужно, сейчас находится в комнате, которую мы наняли на Калветстраат.
— Не могли бы вы объяснить, почему устройство управления не хранится вместе с взрывчатыми веществами? Если это не секрет, конечно.
— Вовсе нет. Я хочу инициировать взрыв с площади перед дворцом. Возможно, вы захотите узнать почему?
— Захочу или нет, но я не собираюсь спрашивать. Чем меньше я знаю, тем лучше. Я глубоко верю в принцип «знать только то, что нужно для дела».
— Я тоже, — Ангелли включил радио:
— Восемь часов. Передаем прогноз погоды. Ветер северный, семь баллов. Направление ветра скоро изменится на северо-северо-восточное, скорость ветра возрастет. Ожидаются сильные дожди. Температура будет падать.
Далее следовал технический жаргон по поводу падения ртутного столба, и сообщалось мрачное предсказание о том, что в ближайшие двое суток погода будет ухудшаться.