— Гермиона, это же прекрасно, теперь нам ничего не страшно, — Гарри был так полон энтузиазма, что я невольно улыбнулась. Мой взгляд наткнулся на взбешённого Рона, он единственный оставался в гостиной.
— Что, натрахались на каникулах? — голос был полон яда. Через несколько дней Рон вновь станет собой, и тогда можно снова будет убеждать себя, что поступила правильно. Спасла дружбу. Разрушила свою жизнь.
— Рон, не лезь в чужие разговоры, — Гарри даже не обернулся.
— Больно вы мне нужны, — сказал он и ушёл.
Слова бывших друзей вернули меня в реальный мир. У меня всего несколько дней, я не собиралась терять ни секунды.
— Пойдем со мной, — сказала я возлюбленному.
***
Я привела Гарри в ванную старост, в которой он когда-то открыл тайну яйца для задания в турнире трех волшебников. Я резко встала перед ним на колени. Память никогда не восстановится, он никогда не вспомнит, как часто я расстегивала ему ширинку и брала его твердый член в руки. Я начала медленные движения головой, смотря в его глаза. Он сначала ничего не понял, потом покорно принял мой напор и стал наслаждаться. Он держал меня за голову и насаживал на свой влажный от моей слюны конец до упора. Темп увеличивался. Мне было больно, но я терпела. Потому что боль от проникновения члена заглушала боль душевную. И когда я это поняла, меня понесло. Я начала сходить с ума. Мощная струя ударила мне прямо в горло. Я глотала сперму, как глотала слезы час назад, понимая — это конец.
— Гермиона, это было просто… ты как?
— Хорошо, Гарри, мне очень хорошо.
Я гладила свои губы. Шагала назад к бассейну и раздевалась. Когда последняя деталь одежды была откинута, я повернулась к Гарри спиной и прыгнула в воду. Она в бассейне всегда была чистая и подогретая. Он еще некоторое время стоял в ступоре, но, очнувшись, прыгнул за мной и начал догонять.
Плавать я хорошо не умела, он настиг меня быстро. Посадил на бортик и раздвинул ноги. И посмотрел на открывшуюся часть моего тела.
— Как же сладко. Я скоро буду там. Ты хочешь этого?
— Очень хочу, Гарри. Я всегда буду тебя хотеть.
— Всегда, — повторил он.
***
1997 год
Ноги подкашивались. Опустившись на кровать, я вспоминал, как Гермиона сладко стонала, когда я вбивался в нее. То, что произошло, никак не укладывалось в голове. Я не думал, что ей захочется сделать это таким образом. Я хотел. Конечно, хотел. Но о таком сексе я не упоминал, чтобы не получить по лицу от любимой. Ей было больно, я сразу это понял. Но я продолжал проникать в нее, следуя ее желаниям. Эта сторона Гермионы тоже мне нравилась. Я лег в постель, но сцена в ванной старост не выходила у меня из головы. Плоть снова стала твердой. Я несколько раз провел по ней рукой, мечтая чтобы Гермиона оказалась здесь.
— Гарри, — она вошла, закрывая полог, и, взмахнув палочкой, наложила заглушающие заклинания.
— Мерлин, Гермиона. Я думал, ты спишь.
— Я хотела пожелать спокойной ночи. Ой, о чём ты думаешь? — она стояла в одной длинной ночной рубашке, сквозь которую четко просматривались очертания груди, и смотрела на одеяло, оттопыренное моим членом.
— О тебе, конечно, залезай, — сказал я, откидывая одеяло, но она сразу стянула плавки. Я даже не сообразил, что происходит, а она уже села на мой член до конца, что вызвало общий стон.
— Герм, что ты делаешь… Даа, — я снял с неё сорочку и потянулся к груди.
Она молчала, сжимая зубы, и двигалась мощными рывками, волосы разметались по плечам, а грудь подпрыгивала в такт движениям. Её руки гладили моё тело везде, до куда могли дотянуться. Скачка продолжалась, тела покрылись потом, и я понимал, что уже скоро кульминация, я переместил руку к ней в промежность и надавил на клитор. Стон, который она издала, дал мне команду. Я начал двигать бедрами снизу, заставляя пружину внутри скручиваться быстрее, пока не произошел взрыв, который заполнил её лоно моим семенем. Гермиона устало привалилась к моей груди, поцеловав в губы.
— Спать хочу.
— Так ложись здесь, — мы так и засыпали, соединенные и счастливые, только я вдруг почувствовал влагу на её щеке.
— Герм, ты плачешь? — она не ответила, легонько посапывая.
С этого момента Гермиона спала со мной каждую ночь.
***
Мы сходили с ума, выискивая момент, чтобы совокупиться, как животные у первой попавшейся стены, сбегая от чужих взглядов. Заброшенный кабинет, подземелья, Тайная комната — это было похоже на марафон. Она просила сделать ей больно, но каждый раз стонала, получая новый заряд удовольствия. Только по вечерам она уходила на занятия со Снейпом, но возвращалась ещё более дикая. Она не рассказывала подробностей, и сразу отвлекала внимание, принимаясь терзать моё тело.
Гермионе всегда было мало. Мне становилось страшно, потому что мы перестали разговаривать. Я знал, что теряю её, но не понимал, как можно исправить ситуацию. Каждый раз был словно последний.
Слезы всё чаще можно было заметить в её глазах. На вопросы она не отвечала, только улыбалась и плотоядно опускала взгляд к моей ширинке. Я сдавался, стараясь быть с ней хотя бы таким образом. Мы не прогуливали занятий, но остальное время было занято поиском мест, чтобы сорвать с друг друга одежду и соединиться.
Спустя неделю её трудно было узнать, в глазах было сумасшествие, которое делало мне больно.
— Гарри, сильнее. Целуй меня. Сожми меня крепче.
— Гермиона, я уже слышу хруст твоих костей, куда крепче? — я обнимал её, переводя дыхание после скачки, которую мы устроили в выручай-комнате.
— Гарри, пожалуйста, еще, — слезы снова потекли из её глаз. Руки потянулись к моему члену. Я оттолкнул их.
— Гермиона, твою мать. Убери руки. Что происходит? Мы трахаемся, как кролики. Ты наплевала на учёбу. Не ходишь в библиотеку, только выискивая момент, как бы залезть в мои трусы! — я дошёл до предела, вся эта неделя была одним сплошным эротическим кошмаром. Я хотел проснуться и увидеть свою нежную девочку, заводящую одной только улыбкой и пером в руках. Но это не было сном. Была Гермиона, которая, рыдая, спускалась к моим ногам и обнимала. Я снова поднял её и встряхнул.
— Вернись ко мне! Я здесь! Я люблю тебя! Я буду любить тебя всегда! — орал я.
— Не будешь! — прорыдала она, глотая слезы, — больше не будешь…
Я не понимал ровным счетом ничего, и Гермиона не хотела меня просвещать. Её рыдания становились сильнее, голое тело сотрясала истерика. Я никогда её такой не видел. Я весь покрылся липким страхом. Удар по лицу — пощечина. Только так я мог привести её в чувство.
— Очнись! Объясни! Это проклятие? Нам нужно в Мунго? — кричал я. Она раскачивается из стороны в сторону, и красные глаза выглядывают из-под покрывала пышных волос. Сравнение было ужасным, но в своем сумасшествии, она напоминала мне сейчас Беллатрису Лейстрендж. Я разозлился ещё больше. — Всё. Хватит. Пошли к Дамблдору, он всегда знает, что делать. Или это Снейп? Из-за занятий ты такая? Что он тебе сделал? — я начал уже умолять, когда реакции на гнев не последовало. — Гермиона, я не могу потерять и тебя. У меня больше никого нет. Пожалуйста, пойдем.
Гермиона очнулась, словно услышала сигнал к действию. Посмотрела на меня и улыбнулась.
— Всё хорошо, всё будет хорошо, — она поднялась, и потянулась ко мне.
— Говори со мной, не отталкивай меня, — я принял объятье и крепко прижал к себе её хрупкое тело.
— Без слов, пожалуйста, просто поцелуй меня. Я люблю тебя, Гарри Поттер.
— Я тебя люблю.
Я склонился к её таким солёным и дрожащим от слез губам, надеясь, мечтая о прежней Гермионе. В её руке мелькнула палочка, и я услышал лишь слово:
— «Obliviate»
========== Глава 3. Когда нужна помощь ==========
Мегаполис жил своей обычной, крайне насыщенной и полной контрастов жизнью. По дорогам тут и там сновали автомобили, время от времени собираясь в пробках или сталкиваясь в авариях. По улицам и тротуарам сновали толпы самых разных людей: белых, жёлтых, чёрных, больших и маленьких, старых и молодых. Они либо спешили по своим делам, игнорируя окружающий мир, либо просто гуляли, наслаждаясь последними, на удивление тёплыми, осенними деньками.