К середине дня он понял, что следующего дня уже не будет. Поэтому твёрдо решил умереть в дороге, раз уж так получилось, так сложилось, господа и дамы. Смысла падать и лежать, ожидая конца, нет, поэтому надо просто идти, идти пока не упадешь и не умрёшь, и всё тут. Снова начал он карабкаться на следующий холм, уже не щадя своих рук, шумно дыша и кряхтя не смотря по сторонам; полз и полз упрямо вверх, пока не дополз до вершины холма и вдруг не упёрся головой во что-то.
Приподняв голову, и сфокусировав зрение, он увидел перед собой большое пыльное тёмное копыто. Некоторое время смотрел тупым взглядом, не в силах понять что это, затем начал медленно поднимать голову выше – нога, коленная чашечка, шерсть… Когда же посмотрел, наконец, наверх, встав из позы четверенек на колени – то увидел над собой гигантского оленя серо-пепельного цвета. Олень смотрел на него одним черным глазом. Другой глаз был слепой – белёсый. Его рога, некогда шикарные и развесистые, теперь местами обломанные, торчали на фоне неба как зубья старого частокола. Размеры оленя потрясали воображение. Он выглядел настолько величественно и нереально, словно только что сошёл с какого-то древнего королевского гобелена.
Человек замер, не в состоянии собрать ни одну мысль в голове. Он потянулся рукой и потрогал ногу оленя, чтобы удостовериться, не мираж ли это, не галлюцинация ли какая-нибудь. Нет, не мираж и не галлюцинация. Твёрдая жилистая нога была очень реальной. Он потрогал снова, и снова олень никуда не делся. Сей исполинский зверь стоял над ним вполне реально и смотрел на него, кажется, с любопытством.
«Подумать только, и я ещё собирался на него охотиться, и варить его мясо! Как же это нелепо всё…», пронеслось в голове у Выжившего. Он не знал, что делать, будучи поражённым до глубины души открывшейся ему истиной, потому так и стоял на коленях перед оленем, с глазами полными изумления. Ему почудилось, будто это какой-то древний дух спустился к нему с гор перед смертью, чтобы проводить в рай. Он достиг финала этой игры. Глаза наполнились влагой.
После года скитаний в одиночестве, наконец, увидеть живое существо, потрогать его, услышать его дыхание и стук сердца – это бесценный дар, не поддающийся никаким оценкам.
Так бы он и стоял, наверное, целый день и целую вечность на коленях и смотрел бы на пепельно-серого оленя во все глаза, наслаждаясь его красотой и величием. Но тот наклонил к нему шею и взял зубами за шиворот, мягко потянув вперед. Этот жест понял бы даже ребёнок. Человек схватился за шею оленя – его руки при этом утонули в мягкой серой шерсти, приятной на ощупь – и поднялся на ноги. Олень повернулся мордой в другую сторону и взгляд человека направился следом…и тут он увидел…
МОРЕ
Настоящее…живое голубое море. Столько воды, ветер, дыхание, даже барашки на волнах…он забыл уже, как выглядит такое количество воды, необъятное взору. Он чувствовал себя растроганным до глубины души. Олень привел его к морю! Сам бы он никогда сюда не дошёл, никогда, никогда бы не выбрался из того адского погибшего леса.
- Спасибо, - с потрясением выдавил он из себя. С губ сорвался скрипящий шёпот.
Олень медленно и невозмутимо пошёл в сторону моря и человек последовал за ним, держась за его шерсть.
Так они шли некоторое время. В голове роились мысли, одна налезала на другую, другая на третью, но он, не отрываясь, смотрел на голубую гладь воды, и не мог заниматься этими капризными мыслями, ведь он почти дошёл…
V
Вероятно, он падал в обморок. Потому что когда очнулся, то лежал уже не где—то в горах, на пути сюда, а уже рядом с водой, на песке. На мягком теплом песке, слушая шум волн, и рокот перекатывающихся камней. Дыхание моря наполняло его спокойствием.
Лёжа на спине, он впитывал свежий морской воздух словно губка, смакуя солёность и запах свежих водорослей, ловил ртом ветер, всасывая его в свои уставшие пыльные лёгкие, ветер, которого давно не ощущал, и радовался, что дожил до этого момента и, возможно, он – самый счастливый человек на свете.