- Паш, а Паш. Ты вот можешь хоть какую-то научную базу подвести под этот… хмм… феномен? Если без Нового Завета и преданий старины глубокой? Ну что, по-твоему, представляет из себя воскрешение мертвеца? Чисто технически?
Фурсов сдавленно откашлялся. Когда же он к лору сходит, самому-то не противно?
- Технически экстрасенс, проводящий реанимацию, не задает трупу никаких избыточных функций. В клетках организма, конкретно в нервных тканях, содержится компонент, отвечающий за так называемую вторичную жизнь. Он не охвачен метаболизмом и подвержен распаду в период от трех до девяти суток после биологической смерти… Слушаешь меня, алло?
- Наслаждаюсь каждым словом.
- Если компонент инициировать, он сообщает телу избирательную активность. Конечно, воскрешенный мертвец – это уже не человек. Мозг работает на холостых оборотах, личностные качества подавлены или вовсе отсутствуют. Получается такое… существо. В зависимости от срока, в который реанимация состоялась, и степени сохранности тела, существо может опознавать других людей, но без эмоциональной подоплеки. Психически оно нейтрально… пока не проголодается.
- Ты мне сейчас что-то цитируешь?
- Да, наброски, с компьютера.
- Всё это грандиозно, но олигофрен при чем?
- Так он же катализатор от Бога! У него в голове время и пространство скривляются, он не воспринимает окружающий мир, но видит скрытые процессы и манипулирует ими. Ты не находишь, что это как минимум тема для диссертации?
- Как минимум, - ответил Сотченский, сознавая, что его загоняют в угол. – А как максимум – принудительное лечение в дурдоме. Вряд ли человечество готово к твоей диссертации.
- Значит, ты там будешь? – Фурсов понимал шутки еще хуже, чем Алиса. - Я с тобой свяжусь по готовности. От проходной мне наберешь, выпишу пропуск.
- Блин, кто вам вообще такое разрешил?!
- Неважно. Есть договоренность. Так да или нет?
- Обещаю что-нибудь придумать. Алису тоже просто так не бросишь. Ладно, постараюсь выкрутиться.
Отвязавшись от настырного судмедэксперта, Сотченский бросился в кресло и принялся обдумывать, как ему быть дальше. Убить целый день? На то, чтобы полюбоваться, как в морге олигофрен с огромной головой и крокодильей челюстью творит неуклюжие пассы, ковыляя вокруг завернутого в простыню трупа? И получить предсказуемый результат – полнейшее ничто? С другой стороны, а вдруг результат будет непредсказуемым? Фурсов обязательно наврет с три короба, вот и кусай потом локти: было, не было?... Придется найти компромисс.
Игорь перезвонил Фурсову и продиктовал ему номер своего редакционного помощника Дмитрия. Затем позвонил Дмитрию и велел ждать сигнала. Пусть оторвется от компьютера и прогуляется до Склифа. А то всё дома и дома.
***
В кабинете Васнецова сидел начальник службы безопасности. Он замшевой тряпочкой протирал очки, в которых не нуждался. Щербаков носил их, скорее, потому, что блеск золоченой оправы и тонких линз придавал его бульдожьему лицу иллюзорное благообразие. В остальном Щербаков сохранил все манеры офицера войсковой разведки: он вел себя грубо, он разговаривал грубо, он работал грубо. Но результативно работал, не поспоришь.
- Так что, Валентин Григорьевич, - растягивая слоги, начал безопасник. – Выполнено ваше поручение. Извольте видеть…
- Ну? – поторопил его Васнецов. Очки – куда ни шло, но на кой садовника Дормидонта из себя корчить? «Он бы меня еще «барином» назвал».
- До устройства сюда у нашей дамы была растрата в коммерческом банке. Уголовное дело заводить не стали – деньги, что она прикарманила, в лимит не вписывались: полтора миллиона лишку. К нам она попала только потому, что зарплата у главбуха по тем временам была копеечная, и Романченко выбирать не приходилось: либо Малахитова, либо никто. Но он знал, что Маргарита в черных списках по всей Москве и области. Поэтому и отток клиентуры пошел: с ней просто боялись работать. Ну, пока втиралась в доверие, окапывалась – была белая и пушистая, а потом пошло-поехало. А сейчас, Валентин Григорьевич, самое интересное…
- А?
- Три года назад Малахитова отправила за границу сына с невесткой и внучкой. У внучки тяжелое заболевание крови, лечению не поддается, но можно удерживать в статике, только препараты бешеных денег стоят. Короче, всё, что она здесь намывала, шло туда… И то не хватало. Малахитова влезла в долги, заняла крупную сумму у авторитета одного, потому что ни в одном банке ее бы кредитовать не стали. Ну, заняла, естественно, без отдачи.