- Борис Францевич, вас не затруднит посмотреть кое на что? – попросил я. Коновал пересел к компьютеру. – Что вы об этом думаете? Причуда большого города или кто-то пробует себя в амплуа вудуиста?
Поправив на носу очки, Коновал наклонился к монитору.
- Ну что же, это языческий фетиш. Откуда снимки?
- Из моего… с сайта serial-murders, из топика про Мясорубщика. Языческий фетиш, говорите?
- Да. Его описывали задержанные из «Паствы слепого зла», но при обыске на даче он найден не был. Видимо, идола унес с собой главарь. Всмотритесь в него получше: ничего не напоминает?
Я нахмурился, разглядывая фотографию. Чурка как чурка… очертания бутылочные, по краям смазанные, хотя света на лестнице хватало – Костя же поменял лампочку.
- Ну? – поторопил меня Коновал. Он явно сообразил, что я обманул его по поводу сайта, и фото вовсе не оттуда, но был не раздражен, а, скорее, озадачен.
- Трудно сказать… Впечатление, что видишь кого-то вдалеке от себя, метрах в ста. Контуры размываются, рельефа не видно – плоскость. В общем, как бы ночью, в темноте, пытаешься кого-то рассмотреть…
Коновал кивнул.
- Правильно. Так вот, это он и есть. Вымрак. Стерегущий во тьме.
____
В метро, возвращаясь домой, я пересматривал свою версию, и, пересмотрев, признал себя никудышным детективом. Склеил ее из каких-то обрывков, натасканных из Интернета, внушив себе, что увидел главное, чего не увидели профессионалы: серийные убийства в Чертоплесе происходили незадолго до того, как Крымцев отправился по этапу.
Ночью всё обманчиво. Ночному вдохновению одинаково наплевать и на условности, и на логику, и оно чревато не жизнестойкими плодами.
А теперь начнем всё с начала, сказал я себе, протискиваясь к освободившемуся месту. Уж если думать, то с удобствами.
Главное тут в другом. Главное, точнее, главный – тот заказчик, который приехал в захолустный городишко из Москвы, чтобы поручить даровитому резчику сделать для него ч т о - т о. Да неужто поближе никого не нашлось? Или важно было не само качество исполнения, а местный колорит?
Это Крымцев выточил из куска дерева Стерегущего во тьме.
По наивности обозванный мною «чуркой» фетиш крайне примитивен, большого искусства в него не вложено. В нем есть кое-что посильнее искусства. Крым ведь вхож был в скит «добрых стариков», и ничто не мешало ему попросту скопировать Стерегущего во тьме с более раннего подлинника.
В Москве идол осел на даче, где собиралась на шабаши «Паства слепого зла». Главарь «Паствы», наверное, безраздельно верил во всемогущество череховского демона. Верил настолько, что, рискуя быть схваченным, теряя драгоценные минуты, всё же забрал идола с дачи, не сомневаясь, что тот спутает погоню, даст ему уйти.
И ведь ушел…
Костя Крым не мог не знать, что за чудовище отправляет к людям. Польстился на деньги, или, одержимый «демоном» внутри себя, злорадствовал, вытачивая копию древнего идола?
Так и останется загадкой, почему, найдя свое «творение» повешенным на лестнице, Костя не пожелал задерживаться ни единой лишней минуты на этом свете. Но ясно одно: Крымцев вполне мог быть осведомлен о том, как отказываются от покровительства Стерегущего во тьме. А уж определеннее такого отказа ничего и не придумаешь.
____
Да, но если серийным убийцей в опольцевских хрущобах был не Крым, что же сталось с настоящим маньяком?
Стерегущий во тьме превратил его в подобие самого себя. Оперативники могли шерстить хрущобы хоть до второго пришествия, не находя ни самого маньяка, ни его убежища. Они и не должны были найти его. Воображение напуганного человека всегда стремится локализовать безликое зло, поместить его в некий укромный угол, нарисовать его в л о г о в е. Но маньяк существовал лишь в те моменты, когда выходил на своих жертв. Даже самые интенсивные и хорошо спланированные поиски заранее обрекались на неудачу.
Но союз со Стерегущим во тьме жесток и неравноправен. Похороненному когда-то в овраге убийце-каннибалу не было даровано упокоение. Демон заставил его подняться из могилы, как сам он поднимался из-под земли на зов шаманов, а позже – московских адептов. Бог весть, сколько раз он выдернул подопечного из мира мертвых в мир живых.
Он отобрал у него лицо и дал взамен глубокий зыбкий сгусток темноты, тем самым усилив взаимное сходство.