«Мы бедные. Нет, мы даже не бедные, мы нищие, и у нас ничего не осталось, кроме Гэрлоха».
Вряд ли она сумеет произнести это вслух.
Когда-то ее родители водили дружбу с министром. Он мало того что официально посетил их похороны, так еще и женился на ней в церкви Инвергэра. А сегодня днем она отправится в Инвергэр и станет просить милостыню, потому что больше ей ничего не остается. Зря Хелен обратилась к Гордону за помощью. Он мог бы как-то поддержать Фергуса, но она даже в этом не чувствовала уверенности: в конце концов, за полгода, что прошло после их возвращения из Индии, он не написал старому другу ни одного письма.
«Зачем ты возвращала мои письма?»
Она не могла такого сделать. Но тоненький голосок пропищал, что нет, могла, еще как могла. Когда дело касалось Гордона, она напрочь теряла здравый смысл.
Сегодня она надела одно из самых старых черных платьев и не заботилась о его сохранности. Шона оторвала от одной из тряпок полосу ткани и повязала волосы. Хелен, вернувшись с полными ведрами воды, сделала то же самое.
На люстре, которая являла собой прихотливый узор из соединенных колец, имелись гнезда для двух дюжин толстых свечей. В прошлом веке к гнездам приделали стеклянные колпачки, чтобы уберечь незадачливых посетителей от капели расплавленного воска.
Шона предусмотрительно захватила с кухни нож, и первым делом принялась счищать с люстры налипший воск.
– Есть ли в кладовой еще свечи?
Она повернулась к Фергусу.
– Это мое новое задание? – спросил он.
– Да, и еще растопи на кухне печь, пожалуйста, – улыбнулась она.
Он кивнул и вышел из зала, оставив их с Хелен наедине с тяжелой работой.
Когда Фергус вернулся, они уже закончили с люстрой. Железный остов ее, тусклый и серый, уже ничто не сделает краше, но стеклянные колпачки сверкали.
– У нас всего три свечи, – констатировал Фергус.
Ага, и тут осталось еще пять, следовательно, хоть какое-то освещение будет. Возможно, американцы сочтут, что полумрак в пиршественном зале вписывается в атмосферу подлинно шотландского замка, а тени несут отголоски далекого прошлого.
Поднять люстру оказалось куда труднее, но Шона вновь отказалась от мысли помочь Фергусу. Сам он о помощи не просил. Шона и Хелен быстро протерли от пыли мебель и оружие, до которого сумели дотянуться.
Господи, пожалуйста, путь американцы купят Гэрлох.
Последнее, что им оставалось сделать в пиршественном зале, – это подмести и вымыть полы. Хелен начала мести, а Шона отправилась на кухню. В углу имелся колодец, окруженный кирпичной кладкой в фут высотой. Шона опустилась на колени, наполнила ведра и подогрела воды в одном из котлов, висевших над столом. Потом по очереди отнесла ведра с горячей водой в зал.
Каменный пол был таким грязным, что тяжелая работа полностью вытеснила из головы все мысли. Хелен трудилась рядом с ней, Фергус периодически менял им воду. Дойдя до стены, Шона пошла помогать Хелен.
– Вот это зрелище. Графиня Мортон драит пол.
Она замерла, будто приросла к месту, – да, на четвереньках, со щеткой в руках.
Разумеется, это Гордон. Полковник сэр Гордон – какой глупый титул! Разумеется, он заявился именно сейчас, когда у нее пот катится со лба, а вымокшие рукава платья противно липнут к рукам.
И разумеется, она очень испачкалась.
Шона не подняла глаз и ничего не ответила. Пусть болтает что хочет: если она вступит с ним в перепалку, пол чище не станет. Он что-то сказал Фергусу – она не расслышала что, – но оба засмеялись. Шона стиснула зубы.
Какой отвратительный человек.
Она посмотрела на Хелен. Печально, если она выглядит так же плохо, как ее компаньонка. Больше разговоров слышно не было, и Шона рискнула посмотреть на дверь: Фергус и Гордон куда-то исчезли.
– Как думаешь, он привез еды? – шепотом спросила Хелен, и на лице ее отразилась надежда, которая тут же вспыхнула в душе самой Шоны.
– Если так, то пусть говорит обо мне, что ему вздумается, – сказала Шона и встала.
Она оглядела свое платье: мало того что на нем темнели пятна от воды, оно еще и было очень грязным – словно им оттирали полы. Под ногтями появилась траурная кайма, лицо горело. Возможно, на щеках и лбу грязные разводы. А в том, что волосы в полнейшем беспорядке, Шона даже не сомневалась: несколько прядей уже выбились из-под импровизированной ленты, которой она повязала голову.
Шона расправила плечи и осмотрела комнату.