Чарльз одарил посетительницу очаровательной белозубой улыбкой и пошел к ней навстречу, вытянув вперед руки с ухоженными ногтями.
— Вы ждете от меня новостей относительно работы. Но их у меня нет, поэтому-то я и не перезвонил вам вчера. Вы же знаете, я вам всегда звоню, когда появляется интересный вариант, — сказал он, лаская ее ироническим взглядом серых глаз.
— Я сама вчера случайно узнала об одной вакансии и решила попросить вас провентилировать этот вопрос, — мелодично ответила Кейзия, испытывая приятное волнение.
В это утро она с особой тщательностью подбирала туалет для визита в театральное агентство и остановилась на изящном облегающем платье кофейного цвета на бретельках, едва прикрывающих лямки бюстгальтера такого же оттенка. Его кружева ласкали соски, и томление, возникавшее в груди, вызывало легкое щекотание в промежности, прикрытой кружевными трусиками. Чарльз наверняка оценил бы этот гарнитур, если бы мог на него взглянуть, подумалось ей, и по спине у нее побежали мурашки.
Кейзия решила не надевать чулки на свои загорелые ноги и ограничилась тем, что аккуратно наложила золотистый лак на ногти, прежде чем надеть босоножки из мягкой кожи. В целом ее наряд больше соответствовал обстановке тропического курорта, чем будничного Лондона, хотя столбик термометра и поднялся выше тридцатиградусной отметки. Но Кейзии было в нем удобно, и это придавало ей уверенности в себе.
— Расскажите мне об этом поподробнее, — сказал Чарльз и разлил из серебряного кофейника по чашкам кофе.
Офис был обставлен с отменным вкусом: два широких кожаных дивана белого цвета, шелковистый белый ковер на полу и кофейный столик со стеклянной столешницей. Несколько антикварных безделиц придавали интерьеру дополнительную роскошь.
— Признаться, я сама осведомлена об этом лишь в общих чертах, — сказала Кейзия, присаживаясь на диван. — Один из моих жильцов. Карл, вскользь обронил, что случайно стал свидетелем любопытного разговора двух актеров. Они говорили о каком-то частном театре, где требуются артисты на временную работу. А я как раз осталась не у дел из-за ссоры со своим боссом, который меня домогался… В общем, вы понимаете, Чарльз, насколько важен сейчас для меня любой шанс трудоустроиться. Ребята, которые снимают у меня помещение на втором этаже моего дома, сочувствуют мне. Один из них — танцор балета Карл — особенно мил… Но это я так, к слову… — Кейзия окончательно смутилась и умолкла.
Чарльз окинул ее внимательным взглядом и сел рядом с ней на диван, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. Кейзия невольно отметила, как оттопырилась у него ширинка. От Чарльза веяло дорогим мужским одеколоном и холодной самоуверенностью роскошного сибарита, — Я знаю этих людей, мы как-то вместе обедали. Торин тоже присутствовал. Вспомнили? — промолвил он с легким сарказмом в голосе. — Так в чем заключается суть дела?
Кейзия выпрямила спину, как школьница, отвечающая строгому учителю, и промолвила, стараясь говорить спокойно:
— Хорошо. Дело было так. Я потеряла место и вернулась домой расстроенная. Карл вскользь упомянул о случайно подслушанном им разговоре двух танцоров кордебалета о том, что один владелец приватного театра набирает новую труппу. Собственно говоря, это все.
— Вот как? А фамилия владельца частного театра вам не известна? — спросил Чарльз, вскинув брови.
— Увы, нет! — всплеснула руками Кейзия.
— Он не упоминал компанию «Рейвенхерст»? Кажется, она сейчас ищет свободных артистов.
— Нет. А что это за компания? Я впервые о ней слышу! Почему вы не рекомендовали ей меня? — с едва сдерживаемой яростью спросила Кейзия. Уж не считает ли Чарльз, подумала она, что у нее не хватает таланта для этого театра?
Чарльз нахмурился. После недолгого молчания он спокойно сказал:
— Мне подумалось, что вам это не подойдет.
— Почему же? У них какие-то особые требования к актерам? Может быть, мне придется выступать обнаженной? Или участвовать в групповом половом акте на сцене? — спросила Кейзия.
Чарльз сделал строгое лицо и мягко ответил, накрыв ее маленькую ручку своей большой ладонью:
— Нечто в этом роде. Эта компания довольно-таки необычна. Театр находится в усадьбе в Дорсете. Его владелец Джерард Фарнол — эксцентричный мультимиллионер. Он сам пишет сценарии для своих спектаклей и сам же их потом ставит. Случается, он осуществляет постановку пьес других драматургов-авангардистов.
— Вы с ним знакомы и видели его спектакли? — спросила Кейзия, заподозрив, что Чарльз что-то утаивает от нее.
— Да, — кивнул он. — Я посылал некоторых своих клиентов к нему на пробы.
— И что же? — спросила Кейзия, чувствуя, что утрачивает самообладание.
Чарльз передернул плечами и пригладил свои седоватые волосы.
— Кому-то из них улыбнулась удача, кому-то — нет. За свою работу актеры получили приличное вознаграждение, но почему-то не захотели поделиться впечатлениями о пребывании в усадьбе. Но по имеющимся у меня сведениям я сделал вывод, что это нечто дикое, непристойное и возмутительное.
— Вы хотите сказать, что там не обошлось без секса?
— И не обычного, а довольно своеобразного, пикантного, так сказать.
— Боже мой! — воскликнула Кейзия и откинулась на спинку дивана. — И вы решили, что меня это не заинтересует? Любопытно, на чем основывались ваши суждения?
— Я считаю вас серьезной актрисой, достойной солидной работы, — ответил Чарльз, всплеснув руками. — Вам впору играть на сцене Королевского шекспировского театра, а не в эротических постановках Фарнола, чьи фантазии выходят за рамки приличия.
— Мне кажется, это именно то, что мне нужно, — твердо сказала Кейзия, вскинув подбородок. — Я не могу упустить шанс хорошо заработать. Вы можете рекомендовать меня ему на пробный просмотр?
Чарльз прищурился:
— Вы действительно этого хотите? Не переоцениваете ли вы свои возможности? Если Фарнол заключит с вами контракт, вам придется жить в его усадьбе и целиком посвятить себя работе над ролью. Учтите, вы не сможете ни расторгнуть договор, ни убежать. К тому же Фарнол очень требовательный режиссер.
— Работа меня никогда не пугала.
— В этом я не сомневаюсь. Но тут совершенно иной случай. Вам могут предложить весьма необычные задания.
— Например?
— Я не вправе раскрывать детали. Но я позвоню его партнерам, Магде и Джонти, и выясню, насколько обоснованны эти слухи.
Чарльз заговорщицки подмигнул Кейзии и стал набирать чей-то номер телефона. Кейзия любовалась его уверенными движениями.
— Алло! — произнес он в трубку. — Могу я поговорить с Магдой Манчини или с Джонти Маршаллом? Ах это ты, Магда! Не узнал! Как дела, милочка? Ах вот как! Благодарю за приглашение, непременно буду! — Он сделал руками выразительный жест, означающий, что Кейзии не следует обращать внимание на этот банальный треп двух театральных агентов, и продолжил разговор:
— Я слышал, что Джерард Фарнол снова набирает актеров в свой балаган. Ах вот оно что! Новая интерпретация «Синей Бороды»? Неужели? Колоссально! Ах, это будет порнографическая версия? Так я и предполагал. Послушай, одна моя клиентка хотела бы участвовать в пробах. Ее зовут Кейзия Линдон. Чудесная актриса и славная девочка. Зеленоглазая блондинка с умопомрачительной фигурой. Нет, вряд ли ты могла о ней что-то слышать. Это пока лишь восходящая звезда. Я не шучу! Разве я когда-нибудь ошибался? Нет, это не одна из моих юных пассий. Я говорю вполне объективно. Ну и когда же ей прийти? Ах, можно даже сегодня? Через часок? Замечательно! Адрес прежний? О'кей! Пока, моя птичка! Да, и вот что еще, Магда: не пытайся превратить ее в бесстыжую нимфоманку, хорошо? Да, чуточку можно, но не более того. До встречи! — Он положил трубку.
— Огромное спасибо, Чарльз! — воскликнула Кейзия. — Я на седьмом небе от счастья. А ведь вчера готова была повеситься от безысходности. Не знаю, как мне отблагодарить тебя за эту любезность!
— Какие-то неприятности дома? Проблемы с Тори-ном?
— Да, в некотором смысле. Трудно жить с эгоистом.
— Я это понял, как только впервые взглянул на него. Чарльз порывисто приподнял Кейзию с дивана, взяв ее под локти. Она напряглась, но тотчас же расслабилась, представив, как чудесно будет оказаться в объятиях этого зрелого мужчины, испытывающего к ней влечение и внушающего ей взаимное чувство. Предшествующие этой встрече события совершенно раздавили и обессилили ее, она не могла даже мастурбировать. Поэтому ей требовался крепкий пенис, способный проникнуть в ее плоть, заполнить собой ее росистое лоно, растянуть шелковистые стенки и долбить его до тех пор, пока она не испытает восхитительное удовлетворение.