— А я уверена, что мента пристукнула эта директриса. Я ее видела, страшненькая, взгляд как у леди Макбет. И слышала про нее кое-что.
— Милая, ты не в театре, — сказал Чепурной, и Лида нахмурилась. — Давайте рассуждать логически. Кто-то из научных сотрудников мог грохнуть мента? Мог. Но ведь потом убили режиссера, так? Режиссер тут при чем?
— О, режиссеров есть за что убивать, милый мой! — вскинулась актриса. — Я удивляюсь, что их всех до сих пор не укокошили! По крайней мере моего главрежа театрального.
— Так, по-твоему, эту Франческу правильно арестовали? Вряд ли, такое юное создание… — усомнился бизнесмен-игрок.
— Возраст тут ни при чем! — повысила голос Лида.
— Ах, возраст ни при чем?! — взвился Чепурной. — Тогда можно подозревать и смотрительниц-старушек?
— Почему нет? Представь: три бабульки, как три ниндзя, со швабрами наперевес вместо мечей, ведут по ночам свой бой с ментами и режиссерами! — От этой картинки актриса зашлась хохотом.
Заразительный смех Лиды подействовал и на ее друзей. Олег с Верой представили себе старушек ниндзя и тоже рассмеялись.
— Веруня, — неожиданно посерьезнев, обратилась Завьялова к подруге, — ты ведь чувствуешь, когда врут. Много раз ты об этом говорила, и много раз я убеждалась, что так и есть. Ну? Что ж ты до сих пор убийцу не почуяла? Кто солгал, тот и преступник, разве не так?
— Нет, милая моя, не так. Я действительно сразу чую ложь, но толку от этого мало. Все люди лгут, кто больше, кто меньше, кто в малом, кто в серьезном. Но в чем именно — это пока загадка…
— Неужели все лгут? — наигранно удивился Чепурной.
Лученко посмотрела на него так выразительно, что он слегка смутился. «Кто бы говорил! — подумала она сразу про обоих своих собеседников. — Вранье и лицедейство — это ведь ваша родная стихия, бизнесмен и актриса! Без них вы не смогли бы заниматься своими профессиями…»
— А эту байку про ангела-хранителя слышали? У них в музее, видите ли, бродит призрак! И убивает осквернителей храма! — напомнила Лида.
У Олега нашлось что ответить и на это:
— Да ясно же, что они все это сами придумали! Чтобы было на кого спихнуть ответственность. Я такого ангела вам в два счета соорудить могу. Будет бродить и вздыхать.
— А не вы ли его и соорудили? — прищурилась Лученко.
— Нет, что вы! Да и зачем?
«На этот раз не врет», — подумала Вера, выпила последние капли эспрессо и поменяла тему разговора.
— Я тебе рассказывала, что Андрей уехал в Париж в командировку? Уже письмо прислал по электронной почте.
— Ты умеешь пользоваться имэйлом?! — изумилась подруга. Сообщение о том, что Вера сумела преодолеть свое техническое невежество, поразило ее больше, чем если бы та сию секунду предъявила ей убийцу. Лида не переставала удивляться своей подруге.
Метро выпустило Веру на вечерний бульвар. Осенний вечер расслаблял, настраивал душу на покой. Если пройти мимо этого низенького старого здания длиной в две-три успокоительные мысли, а потом за угол завернуть, а там во дворик — попадешь домой, на второй этаж. Вывести Пая, покормить, и лишь потом можно принять ванну. И будет тебе счастье… Она шла не спеша. Андрея нет, можно не торопиться. Мимо проехала иномарка, из нее густыми ритмичными волнами ударили низкие частоты какой-то попсы: бум, бум, бум. Машина давно исчезла вдали, но казалось, что деревья и дома вокруг все еще бумкают.
Вера думала о том, имеет ли этот чиновник из министерства, Чабанов, отношение к убийствам в музее или нет. Вполне возможно, раз так дергается. Зачем-то он на нее вышел? Зачем-то угрожал, значит, боится чего-то. Надо поскорее отдохнуть, переключиться на другое, домашнее. Тогда интуиция заработает.
Во дворе досиживала свои вечерние посиделки старушка соседка с третьего этажа. Вера поздоровалась. Подошла к скрипучей двери подъезда и почувствовала тревогу. Почему-то не захотелось входить. Что такое? Привыкшая доверять мимолетным ощущениям, Вера остановилась. Ну вот. Давно не было тринадцатого чувства. Даже не поймешь, оно ли это. Голова не болит, паники нет, но входить в подъезд как-то не хочется. Расслабленное послерабочее и послетранспортное состояние помогало Вере прислушаться, поймать летящие паутинки предзнания. Она знала, что некий орган внутри нее предощущает важные обстоятельства, заранее, независимо от нее и почти всегда очень точно.
Вера отошла от двери и приблизилась к лавочке.
— Теплый вечер, тетя Клава, — сказала она.
— Добрый, добрый, Вера Алексеевна, — не расслышала соседка.
— Как тут вообще дела? Ко мне приходил кто-нибудь?