— В вас это говорит здравый смысл или желание девушки защитить незадавшегося жениха? — насмешливо поинтересовался Клодель Арчибальд. — Взвесьте все еще раз. Мистер Армани претендует на место президента, что уже автоматически вычеркивает его из списка лиц, преданных Габриэлю. К этому прибавляются многочисленные конфликты с родом Арчибальд, стычки с Робертом и желание выиграть на выборах. Род Армани и Арчибальд давние соперники.
— Вам не кажется, что здоровая конкуренция и заговор находятся немного в разных плоскостях? — мрачно вопросила я у инквизитора. — Ваших подозрений недостаточно для столь серьезного обвинения.
— Не учите делать меня мою работу, — раздраженно произнес Клодель Арчибальд. — тем более, что вы, мисс Оплфорд, только что вломились на частную территорию, пытаясь доказать вину невиновного человека.
— Я была права в том, что мистер Хоткинс кое-что скрывал. — напомнила я собравшимся.
— Это не отменяет того факта, что вы сбежали от своей охраны и исчезли с радаров. — парировал инквизитор. — И если последнее я могу объяснить глушилками в апартаментах Хоткинса, то первое вам придется объяснять самой.
— Если бы вы, многоуважаемый инквизитор, соизволили обратить внимание на мое заявление, то я бы не устроила этот фарс. — не осталась в долгу я, скрестив руки на груди.
Желваки на скулах Клоделя Арчибальдов затанцевали, в глазах снова появился металл, а руки он точно также скрестил на груди. Пф-ф, видели — знаем. Меня теперь таким не проймешь.
— И поэтому вы решили отправиться в одиночку на поиски улик, подставив под удар агентов и подставившись самой? — едко вопросил инквизитор. — Стоит ли напоминать вам, мисс Оплфорд, что стрелок до сих пор на свободе и мог подстеречь вас в тот момент, когда вы были одна и беззащитна?
— Не такая уж я беззащитная, — обиженно произнесла я, взглядом указав на каблуки. Двенадцать сантиметров! Да такими можно голову пробить.
— Ваши, безусловно, красивые ноги никак не помогли бы вам в борьбе против стрелка. — весомо заявил суровый инквизитор, заставив меня растеряться.
— Так я же каблуки имела ввиду, — произнесла я тихо. — но спасибо. Я польщена.
— Не за что, — не смутился Клодель Арчибальд. — с этого дня вы под домашним арестом.
— Я?! — удивленно воскликнула. — Да по какому праву вы вообще позволяете себе…
— По праву маршала Инквизиции, мисс Оплфорд. — напомнил Клодель Арчибальд о своей профессии.
— Тиран! — обвинительно произнесла я.
— Да. — не стал спорить инквизитор, вперив в меня мрачный взгляд. Только желваки проступили сильнее.
— Деспот!
— Именно. — кивнул Клодель Арчибальд, поджав губы и скрестив руки на груди.
— Чудовище! — продолжила тем временем обиженная и злая я.
— Зато справедливый, — попробовал оправдать начальство Агустини.
— Ненавижу! — бросила я в сердцах, круто разворачиваясь на каблуках.
Да чтоб его астероидом приголубило! Чтоб ему пусто было! Да чтоб его…а-а! Дверью я хлопнула от души, так, что откуда-то с потолка посыпалась штукатурка.
— О-о, — растерянно протянула Вейль из-за угла коридора.
— Не вышло, да? — вопросила Гвен, оказавшаяся рядом с ней.
А я же стояла со слезами обиды на глазах и так плохо было, что просто развела руками в стороны, не найдя сил на нормальный ответ.
***
Знаете, чем обида в компании отличается от обиды в одиночестве? Вот если бы я не встретила девочек, то пришла бы в свои апартаменты, побила бы посуду, сходила в душ, выпила чаю и успокоилась бы. Ну, может побесилась еще совсем немного, но точно уснула бы до полуночи, разъедаемая гневом и обидой. Зато в компании подруг все так просто не закончилось.
Во-первых, оказалось, что девушки нарушили правило конкурса, протащив в резиденцию алкоголь. Его было так много, что я только диву давалась. Я вот только семь бутылок вина пронесла, а тут целый стратегический запас ликероводочного завода.
Во-вторых, мы с ними оказались очень похожими. В смысле, все единогласно считали мужиков козлами.
И, в-третьих, напились так, как я в жизни не напивалась, отсюда и все последствия.
Собрались мы в апартаментах Гвен, заняв гостиную. Расстроенная я полулежала в кресле, перекинув ноги через один подлокотник, а о другой опираясь локтем. В руке был бокал с вином. Не помню какой по счету. Но точно не первый. И даже не третий.
Рядом, у ножек кресла, прямо на полу сидела Вейль, опустошающая пятый бокал с мартини. Девушка предпочла уютный паркетный пол дивану, заявив, что с него точно не упадет. Она, казалось, была самой пьяной из собравшихся. Потому что мы с Гвен закусывали, а вот рыжая бестия сказала, что после шести не ест. Несчастная девочка!
Гвен лежала на животе на соседнем диване, легкомысленно махая босыми ступнями в воздухе. Она смешивала ром с колой и чувствовала себя лучше всех, потому и болтала, не прекращая.
— И вот знаете, девочки, глупые мы все-таки. — произнесла она. — Надо же так унижаться, бегать за какими-то…ик…мужиками. И ради чего, спрашивается? Ради рода?
— Я здесь потому, что мне тридцать, — призналась Вейль несчастным тоном, неуклюже взмахнув бокалом. Мы все проследили за опасно двигающейся жидкостью. Чуть не пролила. Это как в том старом анекдоте, где жонглер чуть не довел собутыльников до инфаркта. — а мужика все нет. Наследнички других родов предпочитают девочек помоложе, а я по их меркам уже перестарок. А род Гонсалес не одобрит кого-то, кто менее обеспечен или знатен, чем я. Так что, это шоу — мой последний шанс найти кого-то подходящего. Иначе от меня отрекутся и здравствуй, бедность.
— Тридцать — не возраст. — возразила Гвен, даже подскочив на диване от возмущения. Ей-то двадцать девять стукнуло в начале этого года. — Моя матушка вышла замуж в сорок два. И ничего, счастлива в браке.
— А искать мужчину нужно не потому, что так род требует, а потому что сама хочешь. — подхватила я. — Ну вот выйдешь ты по их указке. И что? Всю жизнь будешь ненавидеть своего мужа. Не-эт, Вейль, ты просто обязана быть счастлива. Знаешь, что? А пойдем в «МартиноПлейзер»? Я поговорю с Франческо, он тебя возьмет. Сделаешь себе имя, независимо от рода, а потом сама будешь диктовать им условия.
— Спасибо, девочки. — растроганно прошептала Вейль, вновь пригубляясь к мартини. — Вы такие хорошие.
— Ну-ну, Вейль. Ты всегда можешь на нас рассчитывать. — произнесла я и обняла девушку свободной рукой. Гвен активно закивала в знак солидарности со своего дивана. Ей было далеко идти до нас, а учитывая количество выпитого, она рисковала упасть и сломать что-нибудь.
— А я вот подумала и решила, что Роберт хороший парень, — произнесла Гвен, потянувшись. — и блондин, и умный. Мечта же!
— Да мы помним, что ты его себе к рукам прибрала. — отозвалась Вейль. — Ты главное, подруга, держи его крепче. Мы-то с Эль не претендуем, чего уж там, забирай, а вот другие девочки вырвут с руками.
— Ничего-о, — протянула Гвен, пьяно захихикав. — я своего не упущу.
— Мда-а, — выдала Вейль. — твои бы слова, да Этель в уши. Так, что, говоришь, у вас случилось с инквизитором?
— Да тиран он, — отмахнулась я расстроено, не желая поднимать эту тему.
— И деспот, и чудовище, и ты его ненавидишь. — кивнула Гвен. — Все это мы уже слышали.
— Ну и вот, собственно, — пожала я плечами, старательно напрягая память в попытке вспонить причины моей злости. Вот как всегда! Не записала на что обиделась, а потом забыла. Тяжела женская доля. — он сказал, что я под домашним арестом.
— За то, что своим филеем перед его лицом помахала? — удивилась Вейль. — Так, ну тут два варианта: он либо придурок, либо оценил и не хочет, чтобы на тебя другие мужчины смотрели. Отсюда и арест. Он тебе что-нибудь про попу говорил?
— Не-ет, — протянула я задумчиво. — про попу ничего, но сказал, что у меня ноги красивые.
Вейль задумчиво уставилась на обозначенные конечности. Я пошевелила напедикюренными пальчиками, насладившись игрой серебристых бликов. В черных туфлях особенно красиво выглядит.