ШПФ. Людям свободных профессий.
ШПФ
Людям свободных профессий
Роман
To Maria Orobinska
***
Доброе утро.Доброе, черт бы его побрал.
Бультерьерочка нежилась под белым одеялом. Казалось, нет на свете той силы, которая способна была бы встряхнуть это непоправимое состояние: хотеть лежать в постельке и ничего не делать. Не думать, не спрашивать, играть в примитивную яркую игрушку в телефоне, периодически отстранённо смотреть в потолок с наклеенными цветными звёздами, и снова ничего не делать. Позавчера она со злости разбила мозаичный витраж в ванне, он разлетелся по всему желтоватому кафельному полу, осколки-крыски попрятались по углам и под плинтусом.
- Вот это вечер..., - просопел в нос Андрис.
- Ничего, из осколков звезды вырежем, - индифферентно промурчала Бультерьерочка и, собрав в ладошку горстку стеклышек-блестяшек, ушла в комнату. ,,Гуцгуц,,, - щёлкнул замок, завибрировала кровать, хрустнул выключатель.
Меня зовут Андрис и это – моя история. Пасмурным утром июня 2019 года, которое как брат-близнец было похоже на любое другое летнее утро в этом регионе, самолёт авиакомпании Чайна Саузерн приземлился в международном аэропорту Гонконга и, выпустив сонных пассажиров, скрылся среди десятков других лайнеров в зоне техобслуживания. Перехватив наспех кофе, я поспешил в метро, и через полчаса уже завтракал в крошечном, какими они лишь и бывают в Гонконге, Старбаксе, в районе Сентрал. За окном с грохотом истребителей пролетали старые двухэтажные трамваи, машины тормозили перед каждым пешеходом, струйки людей просачивались вдоль узких тротуаров, заблаговременно занятых уличными торговцами, в поисках входа в метро, который под силу найти только местным. В Гонконге самый лучший в мире Старбакс. Серьезно. Нигде ранее не сталкивался я с такими приятными мелочами, как рукописные пожелания приятного дня от бариста, предложением забронировать столик на завтра, (если мне нужно будет здесь поработать) непринужденным разговором о современном искусстве с детальнейшей компаративистикой американских, японских, мадагаскарских, каких-угодно аналогов.
- А что ты вообще здесь делаешь?
Бариста отвлеклась от большой глянцево-стальной кофеварки. Такие вопросы обычно загоняют меня в логический тупик. Как вопросы из серии ,, Как дела?,, / ,,Ты меня любишь?,, / ,, Который час?,, и машинно-отработанные предложения рассказать о себе на собеседовании.
Да по работе..., - выжал я из себя-лимона. - Ну, я серьезно, - девочка-бариста, не поднимая на меня глаз, заполняла какие-то фиолетовые бумажки, а я почувствовал себя самый большим в миру лгуном.-Ну, говори ..., - ловко подталкивала она, - и я начал падать. – Режиссер я, cпектакль ставить, в студии ... -,,Странная Лесли,,? , - под нос, продолжая что-то быстро-быстро писать, спросила она.
Ммм, да, на Ван Чай, - без энтузиазма ответил я.Эта девочка слишком знакома с культурной жизнью города, если она знает Странную Лесли, в моем представлении это заштатный чердачек в кулуарах нервного города.
- Ладно, потом поговорим, - оборвала она разговор, и уже была вся во внимании к следующему клиенту. Еспрессо, двойной, ок.
Целый день я бесцельно гулял по городу. Доехал трамваем до ипподрома, обошёл его под эстакадами, прошёл вдоль музея футбола, нырял в дюжины мелких подземных переходов, перебегал перед машинами, которые вылетали из фантастических узких лабиринтов старой застройки, снова вышел у главной трамвайной линии, прорезающей центр города с востока на запад, купил апельсины на вест маркете, проехал до следующей станции в переполненном метро, перехватил пару коктейлей в приятном баре Zero, и, обессиленный и довольный, грохнулся в огромную мягкую вафельную постель отеля напротив протестантской церквушки. Спокойной ночи.
Сон Андриса: Ее зовут Бультерьерочка и она хочет новые туфельки. Если есть Бг - то это туфельки, твердит она, медленно рассматривая свою огромную коллекцию обуви, которую уже некуда складывать.
- Нет, нет, и нет!, - дирижируя воздух размашистыми жестами, заговорщически, в полголоса,реагирует Че. - Ну ка, Фидель, помоги!
Тигриным рывком из кресла на сцену взмывается Фидель Кастро. Широкими уверенными шагами Фидель приближается к деревянной трибуне, обитой государственными флагами Кубы и портретами Курта Кобейна. Переполненный зал взрывается длительной непрекращающейся овацией, переходящей в заворожённое ликование. Фидель, Фидель, Фидель, - эхо несётся над головами, возвращается обратно, и распыляется цветными воздушными шарами. Че нервно хрипит: Нет, нет и нет! Толпа, повинуясь, умолкает. ,,Нет, нет, и нет, - тараторит в такт Фидель и отбрасывает в сторону листки с заранее заготовленным текстом. Листки летят в зал. Читаю: Меню.