- Ламины тож.
- Знаешь, чего тут не хватает?
- Ну?!
- Диско-шара. Вон там, под куполом, где небо. Буля направила указательный коготок на зияющий рваным ночным небом люк-дыру. - DJ Пыльный ин да хауз, бля.
- Не бля. Пыль - это мелочи все. Шар - это тема. Пока Бультерьерочка, вдохновлённая мечтой о дискошаре, наматывала круги и пускала пыльные бури носками кед, я подвис. В этом состоянии приходили мне в голову всевозможные аллегории из Оруэлла. Там ведь как, строили животные себе мельницу, работали с перерывами на сиесту и кофе-брейки, релаксировали под туземные песни и мечтали о завтра, которое настанет. А раз уж настанет, то непременно будет лучше чем вчера. Позавчера в подметки не сгодится, так хорошо будет. И вот однажды завтра перестало отвечать на звонки и сообщения, двери выбил неописуемой силы сквозняк, насилие победило силу, знамя лопнуло, распалось на мелкие части и наступило беспросветное позавчера. Гнали брак дельцы-негодяи, деловод-плутокрад умножал и делил себе в карман, повозки сновали туда-назад вместо трамваев, рекой лился дешёвый янтарный алкоголь. Все было, кроме Далай Ламы. Может, поэтому все и пошло на перекосяк? Дрдррржддд. Направленная шумовая волна нарастала и летела на нас, вспышки ослепили и ощутимым тычком пнули вглубь монструозного зиккурата. Взбешённый ярко-красный с белой полосой вагон 023 вихрем, как проигравшая шахматная королева, пронёсся сквозь бетонный коробок недостроенной конструкции, поднял в воздух задремавших по щелям комаров, закрутил тайфуном похожие на крупную соль пыльные крошки-песчинки, и поддав электрического газа бросился в темную квадратную дыру улицы, выжимая из себя максимум километров в час. В водительском окошке в романтичном полумраке восседала на троне знакомая загогулина повелительницы оплаты за проезд, которая не знает, как обращаться с долларами. Дрдррржддд. Три. Два. Один. И тишина.
- Андрис, Андрис, смотри, что нашла. Буля крутила в руках то до деревянную, то ли пластмассовую черную пластину с белыми штрихами. Такими с пафосом щёлкает девушка-ассистент на съёмочной площадке под баритон режисера ,,And action!,, Сохранившийся текст, написанный, должно быть, школьным мелом, гласил: ШПФ-это Боб. Дубль 11, сцена 7-а. Буля щёлкала ящиком, цокала языком в такт и повторяла ,,Свет, камера, моторрр!,,. Ржавые петли скрипели, но поддавались.
- Где ты его нашла?
- Там.
Желтоватый, наспех сколоченный из досок и дощечек ящик, подпирал отвалившийся и болтающийся на одной трубе радиатор отопления. Буля дернула фанерную крышку. Она, ничем и никем не закреплённая, слетела на пол и шлепнулась. Ящик был доверху набит перевязанными резинкой плотными листами бумаги, фотографиями, коробками с плёнкой Свема, х ирургическими стальными овалами-кейсами, в которых обычно хранят широкую киноплёнку в архивах. По центру ящика была втиснута коробка поменьше, прямоугольная. Выцвевшая абрикосовая наклейка сообщала, что Минкинопром по заказу Одесской киностудии согласно ГОСТ 64544-87 литера А изготовил Изделие М (кинокамера переносная широкоформатная с экспериментальной оптикой народного предприятия Йена Цейсс ГДР) в количестве 30 штук, и этот экземпляр - ни что иное, как штука номер 23. - Очень интересно.... Как она работает? Аккумулятор? Батарейки? - Батарейки... смотри... тут четыре ниши под эти ... большие... - Хм, может там ещё и батарейки где то есть? Ящик загадок, языческий Клондайк.
- Есть!
- Что есть?
- Батарейки! Вот вот вот! Раз... два... семь!
- Потряси их...
Буля старательно принялась трясти на удивление не ржавые, а как будто изготовленные вчера, батарейки-брусочки. - Все-все, хватит, дай сюда.