- Огний, ты придурок. Ааа, господи, что за ...... ая смесь. Алкаш, ....ев. Я отхлебнул за компанию. Булины пальчики быстро-быстро отправляли длинные ложечки с мороженным в обиженный ротик. - Фу, фу, фу, - фукала Буля, скривившись. Мы с Огнием сделали ещё по глотку. Хорошо!
- Может ко мне вечером поедем, - предложил Огний. - А ты где живёшь?
- На ШПФ.
- На ШПФ? Там же пустырь везде вроде....
- Ну да. Я на самом ШПФ живу...
- Станции??
Огний вытянул ноги и заложил руки за голову, демонстрируя борьбу между необходимостью растягивать конечности и отложить это блаженство на потом.
- Малышка, … ( какая она тебе малышка !)
- ...помнишь, ты говорила, что не так важно ГДЕ мы это делаем. Важно, ЧТО мы делаем. Лист чистой глянцевой бумаги не вызовет никакого интереса, если рядом есть помятый обрывок позавчерашней газеты со скетчем Гамлета Звеньковского. Что стена с криво начертанным наспех словом БУЙ несет сильнейший культурный посыл, а штампованный бетонный блок с фабричным принтом Олимпиада-80 не несёт ничего, кроме суицидальных загогулин ныне несуществующего общества. И...
- Огний, - мееедленно и с серьёзным лицом прервала Бультерьерочка, - это было раньше. Сейчас, - заморгала она, - я люблю джакузи с вибромассажем и встроенным проектором, чтобы смотреть Нетфликс на потолке. - Джакузи у нас есть.
- Тогда едем! .... у нас??
- Увидишь...
И, бросив короткий взгляд на меня, поправился.
- ... увидите.
Натянув на веснушчатое юное лицо маску винтика в тотальной системе вселенского гамбургера-орангутанга, Огний сполз с дивана и растворился в коктейле из запахов масла для жарки картошки, шипения автоматов с кока-колой и разговоров по рации менеджера куба-ресторана. Мы пошли гулять.
Весь день мы слонялись по городу, фотографировали влюбленные кошачьи парочки на скамейках во дворах, балконы с артефактами эпохи неолита, прокатились на старой Волге по индустриальным окраинам с рыжими облаками и кирпичными трубами, заехали в местный музей - абсолютно контрастирующий с грозным промышленным городом своей подчёркнутой интеллигентностью, забрались на лиловый неизвестной породы террикон и долго рассматривали с него город, заедая остывшими сплюснутыми гамбургерами едкий химический запах, висевший в атмосфере. Непроходящий. Царапающий лёгкие. Кислый, липкий, терпкий.
Когда солнце начало садиться в грязную тучу инфраструктурного смога, мы сползли по склону вниз, выйдя через пару минут к автобусной остановке. Переоборудованный из грузового в пассажирский микроавтобус небезопасно быстро домчал нас до площади Гагарина. Покурим... Стружка табачного дымка рассасывалась в опускающемся на город вечере. Периодически возле нас замирали в многозначительном ожидании разнокалиберные такси, надеясь перехватить у хромых медленных троллейбусов. Курить, сидя на бордюрах - коммерциализированная привычка. Хулиганская поза. Развязная. Ты чреват проблемами, и потому тебя стараются избегать моралисты-прохожие, твои бывшие учителя младших классов и участковый, который полгода как выпустился из полицейской академии, рассчитывает на скорый карьерный рост и также не ищет себе проблем. Курить на бордюрах - грамотная социальная позиция, эффектный нон-конформизм и клуб неожиданных встреч по совместительству. Я так свою первую встретил. Ей было 15, мне 14. Она (Айка) каждый день проходила мимо меня в музыкальную школу, не обращая никакого внимание на патлатое курящее чучело в капюшоне. Говорили, что она учится то ли по классу фоно, то ли в вокальной студии местной знаменитости, имя которой никто не помнил. Однажды Айка снова проходила мимо, я, ни на что не рассчитывая и включив режим консервного ножа, предложил ей закурить. На пару секунд замерев как вкопанная в пески острова Бали, она развернулась в мою сторону и громко засмеялась. Ветер ворошил Айкину прическу, задирая подолы стильного, сшитого по фигуре, бежевого пальто. - Б...я, ты наконец то заговорил со мной. Я думала, ты немой бесчувственный гном.