Я опешил. Хулиганская спесь ушла в пятки и я что-то несвязно промычал. Гном - это звучало и оскорбительно, и нелепо, и пренебрежительно, но все таки давало маленький шанс. - Мне, бл..., не до тебя было. Я свои вопросы сижу думаю. Неграмотно слепил я ответ, говорил медленно и разборчиво, не тараторил. Это произвело должное впечатление. Ее глаза заблестели неподдельным интересом.
- Ой, ты наркотики продаёшь, да?
Театрально поморщившись, давая понять всем своим шершавым видом, что тема, мол, серьезная и с первой попавшейся ученицей музыкальной школы ржавых контрабасов обсуждать ее не намерен, я отвел глаза. Это тоже сработало. В субботу утром мы курили в постеле ее, сбежавших на all included-море родителей, пуская губами серые никотиновые круги в потолок, рассказывали друг другу пошлые анекдоты, смеялись над ее странными подругами и рвали друг друга вдоль и поперёк. Я делал с ней, что хотел. Она повиновалась и намекала на продолжение. Я корчил надменные рожи, мол, дела, и через полчаса снова курил на бордюре под своими окнами, предвкушая воскресенье, понедельник, вторник... в родительской спальне своей случайной поддающейся пассии. Шли осенние каникулы. Впереди была неделя, и если бы я получил от учительницы литературы персональное задание написать многобукв о том, как я провёл своё свободное время, это был бы эротический эпос из панельной многоэтажки с иллюстрациями и комментариями автора. А ещё у неё на животике родинка была. - ... когда я рисовала Гагарина...
Перебила мой транс Буля.
- Да, да, ты говорила...
Бультерьерочка возмущённо ткнула меня локотком в бок. - Не того! Другого!
- Какого ещё другого?
Снова ткнула в бок, больнее.
- Ну, так слууушай. Тот Гагарин - ракета. А этот - массажёр. Плечи массировать. Вот так. (Она показала как, начав хаотично мять мои плечи сквозь рубашку).
- А при чем тут Гагарин?
Буля зигзагом зарапнула плечо. Ай! Хорошо хоть рубашка предохраняет от этих тонких кинжалов.
- Смооoтри...., - протянула она, копаясь в интернете. Закрыла, подняла глаза на меня.
- Вот он в космос полетел, да? А зачем, как ты думаешь?
Я пожал плечами: мол, ну как зачем? Сказали надо - полетел... Буля хмыкнула.
- Он полетел на нашу землю посмотреть, чтобы потом ездить по странам и континентам, сея добро и любовь. Знаешь, как зерно сеют? Раз, два, горстку бросил, дождик прошёл, проросли колоски. Так и Юра. Куда ни ездил, везде сеял. В него даже английская королева влюбилась. Вот. Он вообще мачо был, Юра. Я б вообще ... только бы с ним .... и только бы его рисовала. Всегда-всегда! Но...
Бультерьерочка мечтательно, но резко снова ткнула меня в бок и затянулась.
- ... но увы массаж мне делаешь ты.
Мимо пролетел троллейбус, прожужжав электротурбиной и разбрасывая по небу желто-оранжевые искры. Уставшие лица пассажиров в заднем мутном окне стремительно отдалялись от нас к жилым районам с окнами-экранами. Вечер - это когда беззастенчивые флюиды депрессии запускают подсознательный телецентр и он транслирует во все двери и щели безнадегу, блокирует пульты дистанционного управления, не давая переключить канал на лёгкий сериальчик или исторические хроники, придуманные псевдоинтеллектуалами в накуренных маленьких студиях - для интеллектуалов накуренных маленьких кухонь. Буля снова ткнула меня в бок. - Все, идём.