- Боже, сколько же их здесь...
Бультерьерочка недоверчиво оглядывалась, вцепившись ноготками-пилками мне в руку. Толпа - это всегда страшно. - Семь тысяч двести двенадцать.
Подсказал амбал за спиной, продолжая мять картонный мячик из бывшей пачки Булиного Кэмэла в перемешку с фильтрами и табачными крошками. Знакомый по плакатам и документальной хронике бородач в хаки поднялся на сцену, выросшую на глазах в центре восторженной вьющейся змейки ритмичной толпы. - Вы слышите меня? Вы готовы? Вы готовы?!!! Грохот аплодисментов заглушил восклицательные знаки и интонационные игры бородача, давая ему время собраться с силами перед финальным рывком словесной эквилибристики. Фидель подал спортивное тело вперёд.
- Товарищи, - откашлялся Фидель, - культурная революция, о необходимости которой так давно говорил Лагерфельд и мой аккаунт в Инстаграмм, свершилась! Ура, товарищи! Зал снова взорвался тысячей голосов и голосков. Че, сидящий на краю сцены, закрыл уши, и зал немедленно умолк. Фидель: ,,Есть ли Бог, товарищи? Бога, товарищи, нет! Есть ли Лагерфельд, товарищи? Лагерфельд, братья, есть! Каждая красивая девушка достойна самых красивых туфелек, - изрек Фидель, поворачиваясь в подтуловища к Бультерьерочке. Она покраснела и опустила глаза. Жидкие хлопки в зале.
- Каждая Бультерьерочка, повторяю каждая, достойна самых лучших в мире туфелек. Ведь что такое туфельки? Туфельки, товарищи, это воплощение женского либидо и ключ к ответам на все вопросы, которые вы никогда никому не зададите. Туфельки - это пароль. Туфельки - это самый прогрессивный в мире пикап и арт-объект. Туфельки - это ваш тугой кошелёк, воплощённый в изящных изгибах кожи и звонких каблучках из набука. Туфельки, туфельки, туфельки! Вперёд! Вся власть туфелькам! Да здравствует культурная революция! Да здравствует Лагерфельд! Пусть живет новая коллекция женской обуви весна-лето 2020! Ура, товарищи! Зал в едином порыве взмыл руки вверх, да так, что, казалось, задрожал потолок и импульс долетел морскими каплями до нудистских пляжей Флориды. Рауль Кастро меланхолично заиграл регги, Че отдал честь в тёмный зал, Фидель затянулся сигарой, по-отечески поглядывая на Булю.
Бультерьерочка, Лагерфельд, овации!
Фидель, Лагерфельд, Овации!
Овации, овации! Овации!
- Фидель, у нас не курят, - напомнил нудный амбал. Фидель, бросив на него резкий взгляд, кинул сигару на пол, начав растирать ее поспешным твистом. Зал в экстазе принялся повторять за кумиром. Проекторы возвратили на стены море и китов, индастриал децибелами перекрыл голоски парочек с диванов, расслабленные тела перебрасывались беззвучной мимикой и передавали друг другу белый Полароид, там и тут выпускающий вспышки и выстреливающий маленькие карточки фотографий расслабленных лиц на красных диванах. Ненастроенные гитары виртуозно импровизировали неузнаваемыми аккордами хрипа из своих лакированных музыкальных животов-пещерок. Буля фотографировала китов и волны, стараясь поймать вайб прилива, проектор выбрасывал его на стенку с точным машинным интервалом и казалось, что умная машина действительно могла контролировать эмоции и дозировать переживания. А море - это всегда эмоции. Подошёл Огний, одетый в яркий оранжевый балахон с фиолетовым партерном скифов и животных, разбавленным алыми винными каплями то здесь, то там. Из- под балахона выглядывало горлышко откоркованной бутылки Саперави.
- С Новым Годом, - поздравил он, и сделано большой глоток. - Какой, к финским оленям, Новый год, - огрызнулась Буля, - и где Вега?
Огний внимательно осмотрел Бультерьерочку, что-то старался вспомнить, и, сделав ещё один глоток, довольно связно ответил. - Вега в порядке. На ней диджеи на сцене треки крутят. Утром отдадут.
Желая подтвердить серьезность сказанного, Огний накрыл балахоном голову и принялся читать мантру, манипулируя бутылкой Саперави, как жезлом.