Фидель, Лагерфельд, Овации!
Овации, овации! Овации!
В полседьмого утра я вышел на улицу. Нервно, работая локтями, я протискивался сквозь шлейфы из едких резких запахов рыбного рынка, и голоса торговок преследовали мои уши, предусмотрительно закутанные в ритмику Bornes маленькими белыми пузыриками-наушниками. Нос будоражил ореховый аромат рядов напротив, ноги скользили по обрывкам журналов, которыми был усеян весь проход. Кто бы мог подумать... Гонконг... В моем сознании - это стирильный небоскребный рай на юге Китая с господами в галстуках, левосторонним движением и хрустящими сендвичами. И тут такое .... рынок, который и нечто большее. Тут торгуют, тут спят на тонких серых ковриках прямо в проходе, тут в луже рыбного жира дети разгоняют жёлтые аккумуляторные машинки, смеются, когда эта гуща всех оттенков радуги по самую крышу заливает игрушку и та, словно пленная ящерица, трепещет и старается всеми силами выбраться из своего безнадёжного положения. Тут магазины с золотом, обмен валют, у которого топчутся определённого вида клиенты, книжный магазин для школьников и секс шоп в полуподвале, из узкого окошка которого красными диодами завлекает посетителей резиновый фалос. На бегу перехватываю кофе, кидаю мелочь на поднос, 11 местных долларов. Ещё пара зигзагов сквозь толпу, снова работа плечами и я - на Ван Чай, главной улице района. Здесь ещё ощущается присутствие рынка по соседству, но город уже похож на город. Опрятные люди, вымытые улицы, кристально-прозрачные витрины, юркие даблдеккеры, собачки на поводках. Тебе говорят ,,Сэр,, Ты отвечаешь ,,Сэр,, Перфект!
Достаточно быстро нахожу полукруглое ярко-желтое здание, брутально врезанное торцом в другое, современное розовое. Фасад, как рождественская ёлка, пестрит вывесками, по которым можно изучать историю. Выгоревшая бронзово-ржавая доска сообщает, что пароходы в Индокитай отправляются по понедельникам, пассажирам следует иметь при себе разрешение от имперского адмиралтейства на перевозку груза, тут же наколоты на гвоздик визитки спа-салона с номерами телефонов Лулу и Аниты, ромбовидная красная табличка извещает, что на 4 этаже в комнате 455 разместился адвокат господин Пу, а от всех болезней лечат в 544, не путать. Результат гарантирован. А вот и то, что нужно - студия Странная Лесли. 7 этаж, от лифта по лестнице наверх. Лифт - миниатюрная, с колониальных времен затерявшаяся, кабинка на ,,полчеловека,, , жжужа и поскрипывая с трудом доползает до 7 этажа и замирает. Лестница ... хм на крышу? Или все таки чёрдачок? Последняя ступень и та-тааам. Стеклянная дверь со шторками. Тук-тук. Тишина. Тук-тук-бац. Тишина. Тук! Где то вдали зашуршали тапки, из за шторки высунулась толстая смуглая ручища, прикрепила на липучке пластиковый пенопластовый квадрат со словом ЛАНЧ и исчезла за шторкой. - Рука, открой дверь! Я снова постучал, тапки зашуршали обратно. Замок щёлкнул.
- Ну? - заспанное лицо, принадлежавшее, очевидно, уборщице, пышной женщине лет 50, недовольно скривилось, ожидая короткого солдатского ответа: ,,Я такой то, пришёл за тем то,,. А я так не умею. Мои предложения обычно размашистые, как движения руки художника над холстом, много прилагательных и причастных оборотов. Я приучаю себя говорить коротко, но это похоже на дрессировку рыбы в прыжках через кольцо. По лицу сонной феи я быстро понял, что она не понимает английский, или понимает через слово. ,,Странная Лесли?,, - наспех сформулировал я своё самое короткое предложение года за три.
- Да! - буркнуло лицо.
- Можно пройти? - выстрелил я.
- Нет! - снайперским разрывным ответило лицо. - Почему? - запросили мира мои интонации. - После двух. Все спят, - приняло капитуляцию лицо, и захлопнуло дверь. Уже почти час, нет смысла куда то идти. Сел на бетонную ступень, подложил под спину рюкзак, стал проверять Инсту. Кто-то в Альпах, кто-то на Канарах, кто-то - ноги перед зеркалом, кто-то фотографируется в чужой машинке, кто-то скачанная картинка с банальной цитатой о романтике. Создателю Инстраграмма надо обязательно дать золотую объединённую медаль КГБ- ЦРУ. Ещё никто никогда не являл миру настолько совершенный инструмент для чтения мыслей, как Инстаграмм. Что мессенджеры, переписку можно подстроить под собеседника. Нельзя быть даже на сто процентов быть уверенным, что Дана - это, как и заявлено, девушка 22 лет, а не нефтяник Майкл 52 лет, и рядом с ним ещё пара таких же Михаилов с поп-корном. Текст - это театр районного дома абсурдов. Инстаграмм - совсем другое. Желание фонить достоинствами перекрывает периодические мысли о ,,поприкалываться,, и притворится кем-либо еще. Да и скучно это сейчас, вот лет 15 назад это было круто. Увлечённым взорам юзеров предстают пляжи, ножки, завтраки-обеды, конспекты лекций, скрин банковской карты, покупка ботфортов, позирование на фоне серного квадрата, чёрный квадрат на фоне позирования, лёгкий намёк на секс, философия, томные взгляды, машинки, рестики, кальянчики. Пару недель наблюдай - и ты знаешь о человеке все. Кто то - просто знает, кто то - просто знает и пользуется, кто то выходит замуж и рожает детей. Инстаграмм куда реальнее жизни. И мы все уже давно этому потворствуем и поголовно прикленны цветным липким скотчем к стене.