- Смотри, проигрыватель для винила. Вега-101. Ох, если он тоже на батарейках...
- От сети вроде, - что то смутно-музыкальное из детства всплывало в моей голове, - там есть провод с вилкой?
- Да, но она странная, с двумя круглыми... этими... ножками. - Ммм, европейская вилка, все нормально. А есть розетки тут где то вообще? Го поищем.
- Го!
Долго искать не пришлось. Бетонные стены были изрезаны параллельными друг другу кабель-каналами и гнёздами розеток без пластиковых крышек - просто две дырки. Мол, вставляй на свой страх и риск, но мы тебя предупредили. Тусклые аварийные лампочки-груши под потолком давали надежду, что проводка не обесточена. Так и было. Резиновый круг проигрывателя завертелся, Буля поставила Дорз.
Try to set the night on fire,
try to set the night on fire,
try to set the night on fire,
try to set the night on fire.
Бормотала Вега-101 приглушенно, но внятно, периодически потирая наждаком уши шумами некачественной записи или пыли, въевшийся в диск так глубоко, что тот стал неотделимым культурным слоем параллельной цивилизации, и теперь ЮНЕСКО потребует отчёт за каждую сдутую с пластиковой бороздки пылинку. Try to set the night on fire, try to set the night on fire, try to set the night on fire. И мы впервые поцеловались.
По ШПФ гуляли ветер и мы. Ночь пересиливала любопытство от необъяснимого перемещения, и оставляло загадку загадкой до утра. Ужасно хотелось спать. Спать... разговаривать ... пить... Нет, все таки спать. Буля начала устраиваться возле Веги, спать сидя - это конечно то ещё удовольствие, даже с мягким рюкзачком под голову. - Не нашли круассанов, - сделала она резонное несвоевременное признание и через 5 минут спала хрупким сном, рюкзачек-покемон ловил легкие бессознательные движения головы, и месяц в иллюминаторе-крыше скользил льдинками-светлячками по Булиному лицу, усиливая эффект и читая мысли. Месяц - главный сонник. Я тоже прилёг у Веги, поставив звук на минимум и постарался заснуть. Джим Моррисон глотал окончания, растягивал слоги, обрывал предложения в неожиданных местах, ставил капканы-паузы.
Girl ya gotta love your man, girl ya gotta love your man
Take him by the hand, make him understand
The world on you depends, our life will never end.
В юности эти строки казались мне набором банальностей. Погуляли, поиграли = любовь, - думал я. Все естественно и просто. Зачем, - думал я, - Джим столь изобретательной манерой, подобно шаману вуду, делится с нами этим предсказуемым набором событий, да ещё и на столько прямо, не давая шанса читать между строк и задавать наивные вопросы бывалому философу? Где секреты, Джим? Моррисон, Моррисон. Я иногда мнил себя новым Моррисоном, писал стихи и ходил на свидания по методу консервного ножа: сразу шёл к цели, making her understand. Это работало и спустя какое-то время я стал разочаровываться в Джиме: слишком все просто, как набор отверток и гаечных ключей. Друзья млели по The Doors, и не ходили на свидания. Я считал эти вещи взаимосвязанными и забросил пластинки с шаманом Джимом в самый дальний пыльный отсек шкафа-купе, навсегда о них забыв.
Love me two times, baby
Love me twice today
Love me two times, girl
I'm goin' away
Love me two times, girl