Когда ты живешь в кампусе, у тебя бывает и three times, и мои ожидания от полуживотной открытости американской подростковой культуры растворялись, как красивые таблетки в коктейле, когда на вечеринках у друзей лились из динамиков эти строки. Love me two times. Меня бросало то в холод, то в жар, становилось душно, я впадал в отчаяние, и перезагружался в инфантильного гедониста, которым я никогда не был. Проклятый Моррисон и его секреты для 13 летних. Силиконовое либидо в мире пластмассовых ощущений. Хотелось схватить гитару у соседа по кожаному дивану на вечеринке и экспромтом закричать на всю комнату:
Love me three times, baby
Love me four times today
Love me five times, girl
I'm goin' away
Love me 69 times, girl.
Я так и сделал. Поймав бурную овацию и признание на 3 минуты, вечеринка вернулась к Моррисону. Что-то во мне снова перезагрузилось. Два раза, - отозвалось мое новое сознание, - это даже много, если правильно подобрать темп. Вега, порычав пустым краем винила, умолкла. Спокойной ночи.
Проснувшись засветло, я обнаружил Булю, грызущую крекер.
- Доброе утро.
- Доброе, черт бы его побрал. Откуда крекер? - Был в рюкзаке, кайнда снэк.
- Есть ещё?
- Ммм да, немного есть.
- Я возьму...
- Бери.
Выскреб со дна пачки три крекера, маленьких, квадратных. Ну и ну, они соленые, ой, какие же соленые!
- С крабовым вкусом, - уточнила Бультерьерочка, считывая мою перекосившуюся физиономию.
- Соль, никаких крабов не чувствую.
- Не жуй так быстро, представляй океан.
- Да ну тебя.
Тепло сегодня будет. Желтые лучи пробивались в пазы между железобетонных плит. Бетонная коробка постепенно нагревалась. Микроволновка. По матовым серым рельсам влево/вправо пролетали с грохотом без остановки трамваи: влево-переполненные, тяжелые, вправо-пустые, лёгкие. Утренние пассажиры, избрав удобную для себя неподвижную точку, пристально смотрели только в неё, и не обращали внимание ни на давку, ни на мыльные разводы на окнах, ни на нас с Бультерьерочкой, жующих соленые крекеры между проигрывателем винила, сумкой-покемоном и массивными ржаво-медными конструкциями, которые держат на себе небо и психоделический микроклимат ШПФ. - Поставь, - Буля кивнула на Вегу, - и .... погромче. Вега ожила единственной желтой лампочкой под резиновым кругом и объявила, что
You know that it would be untrue
You know that I would be a liar
If I was to say to you
Girl, we couldn't get much higher
Странное ощущение. Такое обычно бывает, когда первый раз пробуешь курить. Организм отторгает непривычную среду, охватывающую лёгкие, а мозг просить повторять и повторять демо-версию, пока не доходит до высшей точки восторга, и после следующей затяжки теряет интерес к инородной привычке, не считает ее таковой, стремится прекратить, гипнотизируя сигарету потухнуть, но она лишь сбрасывает лишний пепел и огонь, впитывая смолы и бумажную шелуху, продолжает забег к оранжевому фильтру. Вот и он. Все. Выдох.
You know that I would be a liar...
Бультерьерочка закрыла глазки и медетировала. Она - правильный человек. Ни во что не верит, и жизненное пространство вокруг неё отвечает полной взаимностью. После спектакля в Странной Лесли, я сидел на маленьком красном диване и рассматривал фотоальбомы Бультерьерочкиных фоторабот с выставок в колледже. Запомнился ,,Неловкий квадрат,, - Буля в шляпе и квадратных очках-мухах в расстёгнутом бежевом плаще идёт на встречу свету софитам и безразличным глазам фотографа-профессионала. На обнажённом теле цвета Sicilian white масляными красками и неоновыми фломастерами пририсована белая электрогитара с мелкими многоцветными пятнышками, ромбиками и кляксами. Как будто начинающий художник обмакнул длинные с перстнями пальцы в палитру и рассеял в воздухе брызги миллиона оттенков и форм. Справа от Були, у ног, стоял неработающий квадратный телевизор, ярко-чёрный. Безапелляционно чёрный. ,,Неловкий квадрат,,. Студентка Студий Программируемого Креатива и Форм Внеконтекстной Самореализации Бультерьерочка. Работа допущена цензором и студсоветом. Холст, масло, скука. Размер 60 на 60. 2018 год.