А РУОПовцы с собакой уже неслись по его следу.
— Разойдись, опасно! — кричали они, и народ испуганно освобождал им путь.
Грачев не останавливался, и теперь уже прохожие провожали его внимательными, недобрыми взглядами. И, наверное, его темные усы уже казались им зловещими.
Но вот и высветились огромные стекла «Детского мира». Сколько раз они заходили сюда с Катей и Ванечкой.
Ванечка! Как же Ванечка?
Но надо было сейчас думать о спасении собственной жизни, и Грачев нырнул в сутолоку магазина.
Коляски, игрушки, пинетки, пеленки…
Все мелькало, все смешивалось. Продавцы, покупатели, взрослые, дети… Не больно-то здесь разбежишься. Успеть бы протиснуться.
Сергей оглянулся. Следом за ним ворвался краснощекий РУОПовец. Правда, теперь, после падения и пробежки, он уже таким самоуверенным не выглядел.
Вокруг краснощекого возникло замешательство: кто-то в страхе отпрянул, отшатнулся — а это в толчее вызывает цепную реакцию толчков. Кто-то, наоборот, пытался поглазеть на преследователя, подтягивался к нему поближе. В основном, это были, конечно, пацаны.
Один — маленький, серьезный — схватился за блестящий ствол автомата:
— Дядь, это настоящий? Он на батарейках? Ма! Я тоже такой хочу.
— Хорошо, хорошо, деточка, купим, — оттаскивала его бледная мама.
Короче, оперативник попал в людскую пробку.
— Разойдись! — пытался скомандовать он, как делал это на улице.
Не тут-то было. Покупатели, может, и послушались бы его, да расходиться в узких проходах между прилавками было попросту некуда.
Все это было на руку Сергею. Он уже проталкивался к центру зала, боясь сделать лишнее резкое движение, чтобы не переключить всеобщее внимание с РУОПовца на себя.
Шагнул к прилавку с игрушками. Стараясь унять учащенное дыхание, попросил продавщицу:
— Покажите вон ту маску, пожалуйста. Резиновую. С клыками.
Девица смерила его оценивающим взглядом.
— Маску? Она дорогая.
— Ничего. Покажите.
Она нехотя подала ему маску, и Сергей натянул на себя резиновую личину страшилища.
Не удержался — глянул через плечо.
Сквозь прорези маски увидел: краснощекий уже совсем рядом.
Приблизился. Посмотрел на Сергея едва ли не в упор, но не узнал: был зациклен на поисках усатого, а клыкастые его не интересовали. А может, продавщица отвлекла. Кокетливо улыбнулась красавцу в серой форме и спросила:
— Что-нибудь желаете?
— Служба! — бросил тот на ходу и удалился от прилавка, коснувшись рукавом пуховика Сергея.
— Вот это мужчина! — мечтательно протянула девушка, провожая его взглядом.
Сергей перевел дух: кажется, пронесло.
— Ну что, будете брать маску?
— Нет, спасибо. Она и вправду дорогая.
Девушка хихикнула.
— А зря. Вам идет.
— Благодарю за комплимент.
Сергей двинулся ко второму выходу из «Детского мира», но…
«Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела», — как прав был отец, частенько повторявший эту поговорку.
Во вторую дверь — как раз ту, к которой направлялся Грачев, — входил гигант, приятель краснощекого. Он был с овчаркой.
Тут уж началась полнейшая кутерьма. Пес выглядел свирепо и рвался с поводка в гущу толпы. Покупатели зароптали:
— Совсем оборзели!
— Куда без намордника?
— Здесь дети, а не зоопарк!
А маленькая девчонка, очень, видно, смелая, подскочила к собаке и крикнула ей в самое ухо:
— Гав-гав!
Оперативник растерялся: сражаться с бандитами — одно дело, а с младенцами — совсем другое.
Сергея притиснули к стенду с косметикой. Он сжался, с ужасом ожидая, что животное учует его запах.
Овчарка и правда сделала рывок в его сторону. Но это движение так напугало всех окружающих, что люди дружно шарахнулись от животного и… стеклянный стенд рухнул. С десяток фигурных флаконов разбилось.
По магазину пополз одуряющий аромат «Тройного одеколона», смешанного с «Шанелью» и «Красной Москвой».
Овчарка завертела головой. Такой пытки ее тонкий нюх вынести не мог.
Гигант умолял уже, а не командовал:
— Искать! Искать!
Собака послушалась, но искать решила подальше от ударной волны ароматов.
Перед Сергеем мелькнул ее хвост.
Животное было умным и хорошо выдрессированным. Оно метнулось к прилавку с игрушками, где Грачев находился минуту назад.
Маска, которую беглец примерял, еще лежала на прилавке. Овчарка схватила клыкастую личину своими — отнюдь не резиновыми — клыками и принялась яростно ее трепать.