Ольга вынула из кармана листок бумажки, который взяла из дому на всякий случай, попросила на минуту карандаш у какой-то женщины и написала: «Палата 5. Рубчаку от старых знакомых». Ждала довольно долго, пока подошла очередь. Санитарка окинула ее внимательным взглядом с ног до головы, буркнула: «Посидите» — и пошла, загородив вход табуреткой.
Сидела прислонившись к стене. Десятки голосов сливались в общее гудение. Поблизости кто-то плакал. У дверей целовались. Ольга дернула воротник, ей стало душно.
— Вам нехорошо? — спросила девушка в белом халате, вышедшая из белых дверей.
— Нет, нет, все в порядке, — Ольга нашла в себе силы улыбнуться. — Устала.
В этот момент услышала голос санитарки:
— Кому записка от Рубчака?
Кинулась вперед и схватила протянутую над головами бумажку. На ней большими буквами было выведено: «Благодарю! Кто???»
Ольга шла и улыбалась уже не деланной улыбкой, а от души. «Кто?» Три вопросительных знака.
Первый шаг сделан. А завтра или послезавтра она с ним встретится и скажет. Что скажет? Тут уже не три, а тридцать три вопросительных знака…
— Оказывается, Рубчак в больнице, — этими словами встретил ее Сахновский.
— Откуда ты знаешь? — вскрикнула она нервно; все ее планы могли рухнуть.
— Добрые люди сказали. В больнице…
— Ты, кажется, обрадовался… — ляпала что попало, только бы скрыть свое беспокойство. — Человек в больнице, а ты…
— Рад, что нашел его, — с нажимом сказал Сахновский. — Завтра же пойду.
— На завтра нам назначена консультация у профессора, — спохватилась Ольга. — Завтра никак нельзя.
— К чему эта консультация? — скривился Михайло.
— Что значит «к чему»? — переборов себя, мягко сказала она. — Михо, ты же не маленький… Другие месяцами к нему добиваются. А тут нам идут навстречу. Хотя бы из уважения к этому человеку, которому мы так обязаны.
— Ну хорошо, — уступил Сахновский. — Не понимаю только, чего ты разволновалась?
— Нет, нет, все хорошо.
«С моим Михайлом скучать не будешь…» — подумала Ольга, уже немного успокоившись. — Надо ж такое? Но как он-то разузнал про Рубчака?
— От кого ж ты узнал? — спросила.
— О, целая история! — Михайло стал рассказывать про старого коллегу, которого случайно встретил.
Делала вид, что внимательно слушает, даже головой кивала, а все время думала о своем: завтра должна поспеть и на консультацию, и к Рубчаку.
Из поликлиники возвращались в приподнятом настроении. Профессор сказал: «Я доволен вами. Все идет нормально». Он смотрел на Сахновского, как смотрит мастер на свою работу, что потребовала больших усилий. «Редкостный случай, — продолжал профессор. — Выбраться из такой передряги не каждому удается. Вы родились под счастливой звездой».
Сахновский щурился, чувствовал себя подопытным кроликом, но вынужден был выслушать уже хорошо ему известные поучения. Режим. Не переутомлять мозг. Свежий воздух. Легонькая — на первое время — гимнастика.
— А еще… — Профессор скупо улыбнулся. — А еще, насколько я понял ваш характер, посоветовал бы вот что: не принимайте слишком близко к сердцу то, что кажется вам якобы несправедливым.
— Что он еще сказал? — допытывалась Ольга.
— Я ведь тебе выложил каждое его слово. Теперь прибавлю свое: все хорошо и время думать о работе.
— Михайло…
— Погоди, — нахмурился Сахновский. — Я знаю, что говорю. Пора. Но куда? В «Каналстрой», сама понимаешь, я не вернусь.
— Нет, нет! — испугалась Ольга. — Об этом не может быть и речи.
— Вот именно. Значит, надо искать, и не первое попавшееся, а настоящее.
— Но подумай, Михайло, — стала просить Ольга. — Новые люди, новая обстановка. Какая нагрузка!
— Понимаю. Однако сидеть дома…
— Полгода хотя бы. Наберешься сил. Отдохнешь от всего.
— Какой отдых?.. — уже раздраженно бросил Сахновский. — В четырех стенах?.. Бездумное существование.
— Тебе плохо со мной? — грустно промолвила она.
Сахновский посмотрел на нее и рассмеялся:
— Сугубо женская логика. Так повернуть разговор… Отныне каждое утро и каждый вечер буду выкрикивать: как мне чудесно с тобой, Оля! Хорошо? А относительно работы завтра посоветуюсь с Рубчаком.
Ольга, услышав это имя, замолкла.
Дома сказала мужу:
— Полежи, отдохни. А я побежала. Мне пора… Дела, дела…
«Как же мне с этим Рубчаком разговаривать?» — в сотый раз спрашивала себя.