И вообще, что всё это значило — пытаться завоевать моё доверие, когда он так явно мне не доверял?
— Ты выглядишь так, словно готова сразиться с армией акул, — сказал Элай, отвлекая меня от моих мыслей.
Я моргнула, и экран с паузой на «Последнем из нас» на телевизоре Элая сфокусировался в моих глазах. Рассеянно постукивая по своему контроллеру, я спросила:
— Скажи, ты заметил, что твой брат в последнее время немного изменился?
Элай нахмурил лоб:
— Что ты имеешь в виду?
Уже несколько недель я не замечала его в компании других девушек и не слышала о его регулярных победах. Даже Хейден и Блейк обратили на это внимание. Также не было никаких известий о том, чтобы он заставлял бедных учеников слушаться или затевал драки. Он был похож на исправившегося гражданина. Ему просто не хватало зачесать волосы назад в стиле пятидесятых и надеть твидовый костюм с галстуком, чтобы завершить образ.
— Я имею в виду, что он ведёт себя не как обычно, как придурок, — сказала я.
Элай нахмурился.
— Что ты хочешь этим сказать?
Да, Элай действительно не знал, какую сторону себя Мейсен демонстрирует в школе.
— Не обращай внимания, это я, глупая. В любом случае, у него, должно быть, менопауза.
Элай усмехнулся.
— Он же не женщина, Мел.
— И всё же, в слове «менопауза» есть слово «мужчина». Да, оно происходит от греческого и означает «месяц», но всё равно это какая-то странная вещь. В любом случае, я чувствую, что в нём есть что-то необычное. Но я не могу понять, что именно.
Взгляд Элая стал каким-то странным и напряженным, настолько напоминая мне Мейсена, что я вздрогнула. Удивительно, насколько они похожи.
— Почему ты так на меня смотришь? — Спросил он. — Хочешь узнать секрет? — Добавил он.
— Если это касается какого-то странного фетиша Мейсена, например, того, что он нюхает вонючие носки, то я вся во внимании.
Он рассмеялся.
— Я думаю, Мейс сам в шоке.
Мое сердце сжалось.
— Что?
Элай с улыбкой кивнул.
— Да. Он всегда погружен в свои мысли и уделяет больше времени, чем обычно, подготовке к школе. Вчера я сказал ему, что, по-моему, он поправляет прическу, чтобы произвести впечатление на какую-то девушку, и он покраснел! — Усмехнулся он. — Мейс никогда не краснеет! Он пригрозил вылить мне на голову целый тюбик геля для укладки, если я не оставлю его в покое.
Я уставилась на Элая с открытым ртом. Не стоит и говорить, что все функции моего организма пришли в волнение.
— И он каким-то образом, даже самым незначительным, подтвердил это? Или сказал, кто она такая?
Я чуть не закатила глаза от удивления. О, Мелисса, ты говоришь так жалко и одержимо. Это совсем не хорошо. Совсем не хорошо.
— Нет. — Он посмотрел на меня с удивлением. — Почему ты спрашиваешь?
— Подруга подруги моей подруги интересуется им, — сказала я, стараясь говорить безразличным тоном. Я театрально протянула руку, глядя куда-то вдаль, словно комната Элая была моей аудиторией. — Она будет несчастной девушкой, если её чувства не найдут ответа.
Элай хихикнул.
— Хочешь, я спрошу у него?
Я уставилась на него во все глаза.
— Ни в коем случае! — Я прочистила горло. — Я имею в виду, мне действительно всё равно.
Да, точно. Он не был глупцом. И даже идиот мог бы увидеть меня насквозь. Я просто увязала в этом ещё глубже, потому что не могла замолчать.
Он пожал плечами:
— Хорошо, если ты так считаешь. — Затем снова посмотрел на экран и вернулся к игре. — Я надеюсь, что он влюблён, и эта девушка отвечает ему взаимностью, — сказал он вполголоса, и я сразу поняла, что это было адресовано мне. Он хотел, чтобы я разделила чувства Мейсена, которые ещё не были подтверждены.
Моё сердце забилось быстрее, когда я представила, что Мейсен может испытывать ко мне настоящие чувства. Я глубоко вздохнула, но потом осознала, что это не имеет значения. Он не ходил на свидания, и Элай подтвердил мои мысли, сказав:
— У него никогда не было девушки, и он поклялся, что никогда не будет, но я бы хотел, чтобы это изменилось.
— Почему у него никогда не было девушки? — Спросила я.
Элай покачал головой:
— Я уже говорил тебе. Я не могу тебе этого сказать.
Я хотела попросить его поговорить на эту тему и поделиться своими личными переживаниями, но я не могла винить его за то, что он соблюдает кодекс братства.
— Хорошо, но разве ему никогда не бывает одиноко? — Спросила я.
— Ему действительно одиноко, но он никогда не признается в этом, и я не знаю, как ему помочь, — ответил Элай.