Я сделала большой глоток вина, несмотря на его кисловатый вкус.
— От тебя слишком сильно пахнет. Что ты сделал со своим одеколоном? Купался в нем?
Он одарил меня нахальной улыбкой.
— Почему ты жалуешься? Держу пари, тебе это нравится.
— Продолжай тешить свое непомерное эго.
Он усмехнулся.
— Мне это и не нужно. В большинстве случаев ты делаешь это за меня. — Он сделал глоток. — Твоя мама не будет против, что я здесь?
Я возмутилась:
— Ты спрашиваешь об этом после того, как ворвался сюда уселся здесь? И то, чего она не знает, её не убьет.
Он ответил:
— Я не врывался. Ты впустила меня с распростёртыми объятиями. И я сомневаюсь, что она не заметит пропажу этой бутылки.
Я фыркнула:
— Конечно же с объятиями! Я просто скажу ей, что случайно уронила и разбила её, и проблема будет решена.
Он пробормотал:
— Как гениально.
На что я ответила:
— И это говорит сам гений. — Я сделала ещё один глоток, пытаясь привыкнуть к вкусу. — Зачем ты пришёл?
Он приподнял бровь:
— Разве мы не решили, что теперь будем ладить?
— Полагаю, что так, но это не значит, что мы должны быть неразлучны.
— В этом нет ничего страшного, сатана. Так что успокойся.
Я возразила:
— Я не могу успокоиться, когда ты появляешься, когда я меньше всего этого ожидаю.
— О-о-о. Так ты нервничаешь?
— Взволнована, если быть точной. Так? Зачем ты пришел сюда?
— Ты действительно одержима контролем. Ты должна знать все.
— Конечно, особенно когда ты появляешься в моем доме так поздно и уходишь от ответа на такой простой вопрос, Эйнштейн. Почему? Ты. Здесь?
Он тяжело вздохнул и еще глубже откинулся на спинку мягкого сиденья, пока не растянулся почти плашмя, глядя в небо.
— Я должен был драться сегодня вечером, но бой отменили, и это было ужасно, потому что мне очень нужны были эти деньги. Очень сильно.
— Позволь мне уточнить, правильно ли я поняла. За последние несколько дней тебя дважды избивали, и ты все еще хочешь драться?
— Это не так уж серьезно. Я все еще дышу, не так ли?
Я нахмурилась, глядя на него. Синяки на его лице все еще не сошли, но он был готов пополнить свою коллекцию новыми. Он был почти таким же упрямым, как и я.
— Значит, кто-то должен причинить тебе такую боль, чтобы ты оказался на искусственной вентиляции легких? И это всё, что нужно, чтобы заставить тебя прекратить борьбу? Серьёзно?
Он нахмурился в ответ.
— Да, серьёзно.
— Ты просто идиот.
— И это говорит идиотка.
Я отмахнулась от него и отпила немного вина, прислонившись головой к спинке качелей.
— И почему бой отменили?
— Из-за всего этого дерьма с копами. Они напали на след Ти, так что он отменяет бои и гонки.
Я вздрогнула. Мейсену следовало бы бежать от всего этого, а не копать себе могилу.
— Неужели всё это действительно стоит таких денег? Опасность, травмы, постоянные драмы, возможность оказаться в тюрьме… Это безумие.
— Мы уже говорили об этом. Это не имеет значения, пока это помогает моей семье.
— Я знаю, но… — Я осушила свой бокал. — Ты когда-нибудь представлял, как покидаешь банду?
Он неторопливо покрутил вино в бокале, пристально разглядывая его.
— Когда-то давно, возможно, я и мог бы. Сейчас? У меня нет выбора. Я не силен во многих вещах. Я хорош в спорте и гонках, но вне банды не могу использовать эти навыки для быстрого заработка. Счета и забота об Элае не дадут мне ждать, пока я придумаю, как заработать на жизнь.
Мои губы приоткрылись от удивления, что он только что немного открылся мне. Потребовалось немало мужества, чтобы признаться в таком.
— А что говорит твой отец? Он знает о банде?
Он залпом выпил вино, и я снова наполнила наши бокалы.
— Он что-то подозревает, но не знает точно. Возможно, он думает, что я принадлежу к какой-то небольшой группе хулиганов, которые так или иначе зарабатывают деньги.
— И он ничего не говорит?
Он одним глотком выпил половину своего бокала, его кадык очаровательно задвигался вверх-вниз.
— Не совсем.
Я оторвала взгляд от его шеи и встретилась с ним взглядом.
— Но почему?
— Я думаю, он не придает этому большого значения, потому что чувствует себя виноватым.
— Виноватым? За что?
Он осушил бокал и налил себе еще вина.
— За то, что не смог полностью обеспечить нас с Эли.
— Значит, это никогда не закончится, да? Ты продолжишь общаться с этими преступниками ради своей семьи?