— Только не говори «мило», — взмолилась я. — Ради всех мармеладных мишек, не произноси это слово.
Он нахально улыбнулся:
— Я хотел сказать «сексуально», но ладно.
Тепло разлилось у меня в животе, и я застонала:
— Сексуально? Ты не в своем уме.
Он рассмеялся.
— Ты совсем сошел с ума. Я не хочу больше слышать от тебя это дурацкое слово.
— Почему нет? — Он поставил свой пустой бокал на стол и, не сводя с меня горящего взгляда, придвинулся ближе. — Разве тебе не нравится, когда люди говорят тебе правду?
Я хотела отстраниться, слишком остро ощущая его близость и силу этого восхитительного тела. Но если бы я это сделала, он бы понял, как легко может повлиять на меня.
— Ты пьян, — сказала я, упершись рукой в его грудь в попытке оттолкнуть его, но это было бесполезно. Он накрыл мою руку своей и задержал на ней свой пристальный взгляд.
— Всего лишь от нескольких бокалов вина? На самом деле нет. Но ты знаешь, как говорится: пьяный разум говорит с трезвым сердцем, или как-то так.
Я поморщилась, снова пытаясь оттолкнуть его.
— Фу. Просто прекрати. Меня сейчас вырвет.
Он рассмеялся.
— Но это правда. — Он наклонился к моему уху. — Ты сексуальная, — прошептал он горячо.
Внизу живота у меня возникло знакомое покалывание. Я закрыла глаза, и мне захотелось наклониться и почувствовать его поцелуи, но я боялась неизвестности, когда речь заходила о нём. Я осторожно высвободила свою руку из его ладони и убрала её с его груди.
— Вот и всё. Меня тошнит, — произнесла я, допивая остатки вина и беря почти пустую бутылку, чтобы наполнить свой бокал.
— Это не тошнота, — сказал он с лёгкой улыбкой.
— О, да? Но это единственный способ добраться туда, — возразила я.
Я отказалась от идеи наполнить стакан и сделала глоток прямо из бутылки. Он наблюдал за мной с особым вниманием, его взгляд остановился на моих губах, которые нежно обхватили горлышко. Он взял у меня бутылку и сделал глоток.
Теперь пришла моя очередь заворожённо наблюдать за ним. Он допил остатки и вернул мне бутылку. Хм. Это было предусмотрительно.
Он кивнул на то, что нас окружало.
— Твоя мама перестаралась с этим домом, — произнёс он.
Я фыркнула.
— Расскажи мне об этом.
— Это место очаровательно, но оно слишком большое. Мне было бы ужасно скучно в таком огромном пространстве.
— Я уверена, что ты бы так не сказал, если бы вокруг тебя была армия красивых девушек.
— О, да! Мы бы устраивали оргии целыми днями!
— Фу, нет! Ты не мог этого сказать! Теперь я не могу избавиться от этого ужасного образа в голове.
Он рассмеялся.
— Ты сама начала этот разговор, так что теперь всё зависит от тебя. И что, по-твоему, я буду делать со всеми этими девушками? Изучать географию?
— В каком-то смысле ты бы так и сделал, — пробормотала я себе под нос. — Ты бы изучил географию их тел.
— О чём ты там бормочешь?
— Ни о чем.
Он ухмыльнулся.
— Ты обижена? Ты ревнуешь?
— Да, я завидую заднице Рианны.
Он усмехнулся.
— У тебя задница лучше, чем у неё.
Мои глаза расширились, а сердце пропустило удар.
— Почему ты говоришь так, будто разглядывал мою задницу по меньшей мере сотню раз?
Он улыбнулся и положил голову мне на плечо, и я резко вдохнула. Тепло разлилось по моим венам, окутывая меня, словно его пьянящий аромат.
— Эй, подвинься! — Я попыталась оттолкнуть его плечом, но он не сдвинулся с места.
— Всего лишь ненадолго. Я не собираюсь тебя есть, — усмехнулся он. — Хотя, если ты понимаешь, о чём я говорю…
Моё дыхание участилось, а сердце забилось быстрее. Мне казалось, что кто-то засунул мне в рот вату, и я не могла дышать, не в силах выбросить из головы этот ужасный образ.
— А ты можешь? — Процедила я сквозь зубы.
Его единственным ответом был смех. Извращенец!
Я старалась выровнять дыхание, вглядываясь в темноту, окружающую сад.
— Ладно, давай поговорим серьёзно на секунду. Ты любил кого-нибудь из этих девушек? Или они были просто временными увлечениями?
— Нет. Они ничего не значили. — Он ещё крепче прижал голову к моему плечу. — Я никогда не влюблялся.
Я повернула голову, чтобы увидеть его выражение лица, но он уткнулся лицом мне в плечо, и я не могла его разглядеть.
— Почему нет?
Он не сразу ответил, и я засомневалась, собирается ли он вообще что-то говорить. Наконец, он глубоко вздохнул.
— С тех пор как наша мать разрушила нашу жизнь и бросила нас, я не мог доверять ни одной девушке. Я пытался, но всё, что я видел, это как она отвернулась от нас. Отвернулась от Эли, который нуждался в ней больше, чем когда-либо. Она разбила сердце моего отца и оставила его одного заботиться о нас. Что за мать так поступает?