Я не заметила, как он прижал меня к своей машине. Его другая рука легла мне на талию, и от этого обжигающего прикосновения по моей коже пробежали мурашки.
— Ну, скажи, что я дурак, — продолжил он. — Откажи мне. Оскорбляй меня, сколько хочешь. Но ты всё равно будешь мне нравиться. Может быть, даже больше.
Мое сердце забилось быстрее. Я ему нравлюсь!
— Потому что у тебя встаёт, когда девушке плохо? Это твой тайный фетиш?
Он даже глазом не моргнул, полностью проигнорировав моё ехидное замечание.
— Потому что мы оба покрытые шрамами. Мы похожи. И мы можем понять друг друга.
Покрытые шрамами.
Он сказал именно то, о чём я думала. Мы были похожи.
Оба жили со шрамами, которые были частью того, кем мы были. К лучшему это или к худшему. Я больше не могла притворяться. Я не могла использовать свой защитный механизм. Я не могла сопротивляться ему.
— Ну, знаешь что? Ты мне тоже нравишься.
В тот момент, когда эти слова вырвались из моих уст, я почувствовала невероятное умиротворение. Это казалось таким правильным, более правильным, чем всё остальное. Я обняла его за шею и нежно прикоснулась губами к его губам, впервые сама инициируя поцелуй.
Сначала он был медленным и неуверенным, но затем наши губы слились в страстном и горячем поцелуе. Он прижал меня к своей машине и нежно провел руками по моей спине, вызывая бурю эмоций в моей груди. Я чувствовала, как будто лечу, словно могу исследовать новый мир, которого никогда раньше не знала. И, как и прошлой ночью, я ощущала себя свободной. Раскрепощенной. Открытой.
Несмотря на все мои недостатки и то, что я делала ему — все оскорбления, жестокость, злость и ненависть, он не избегал меня. Он не мстил. Он хотел помочь мне. Я нравилась ему такой, какая я есть.
Но я должна была измениться. Я не могла продолжать причинять ему боль. Мне нужно было стать лучше.
Слеза скатилась по моей щеке и коснулась уголка губ. Он почувствовал это и, отстранившись, посмотрел на меня с нежной улыбкой.
— Я никогда не заставлял девушку плакать, целуя её, — произнес он с легкой иронией.
Смутившись, я вытерла глаза.
— Тише, — прошептала я. — И если ты кому-нибудь об этом скажешь, я…
— Отрежешь мне член, я знаю, — ответил он, открывая дверцу машины и опускаясь на сиденье. — Иди сюда, — позвал он, потянувшись ко мне и усадив к себе на колени. Когда я устроилась на нем, во мне шевельнулась неуверенность. — Я не причиню тебе вреда, — сказал он успокаивающе, словно ощутив мои сомнения.
Он закрыл дверцу, погрузив нас в темноту своей машины, и нежно обнял меня за талию. Его руки оставались на мне, пока мы смотрели друг на друга. Я понимала, что таким образом он дает мне пространство и контроль. Он позволял мне самой управлять ситуацией.
Уличные фонари, освещавшие автостоянку, отбрасывали мягкий свет на его лицо, создавая соблазнительные тени, которые не давали мне покоя. Он выглядел опасным — настоящий плейбой, способный вскружить голову любой девушке, но в его глазах читались привязанность и глубокая нужда. Я жаждала ощутить эту привязанность и эту потребность на своих губах.
— Я не просто одна из многих, кого можно использовать, — сказала я.
— Я знаю, — ответил он.
— Ты не можешь просто использовать меня, а затем уйти.
— Я знаю.
— Ты не можешь быть со мной, если это не серьезно.
Он положил руки мне на затылок.
— Сатана? Угадай, что? Я знаю. И поскольку ты так любишь все контролировать, я готов подписать своей кровью у тебя на груди, что я полностью твой. — Он нежно прикусил мои губы. — И прежде чем ты поверишь мне на слово, я должен сказать, что это была всего лишь шутка.
Я взяла его за подбородок и нежно провела большим пальцем по маленькой ямочке на нём.
— Очень жаль. На самом деле, я хотела взять нож и порезать тебя сама.
Он уставился на меня с непроницаемым выражением лица.
— У тебя странные пристрастия, сатана, но прибереги их для своих кукол вуду.
Я закатила глаза.
— Опять эти куклы вуду? У тебя действительно странное представление обо мне. Бьюсь об заклад, ты думал, что моя комната будет похожа на ведьмино болото, где я провожу всевозможные отвратительные ритуалы.
Он улыбнулся мне.
— Вот именно. Представь моё удивление, когда я увидел, что на самом деле это нормально. Немного темновато, да, но в целом нормально. И ещё эта ящерица. — Он одарил меня дерзкой улыбкой. — Кто бы мог подумать, что в тебе есть это? Мягкость во всей красе.
— Заткнись. — Я обхватила ладонями его лицо, радуясь, что в темноте он не видит моих покрасневших щёк.