Теперь они, очевидно, пользовались любой возможностью, чтобы выразить свою любовь, не обращая внимания на условности. Мне пришлось дважды откашляться, чтобы привлечь их внимание.
Джесс хихикнула, и румянец окрасил её щеки. Я должна была признать, что выражение любви, которое всегда было у неё на лице, теперь ей очень шло. Она всегда была красивой, но с тех пор, как начала встречаться с Блейком, её красота стала ещё более яркой, если это было возможно. Казалось, она светилась изнутри, словно поэтический образ.
— Привет, — произнесла она своим милым детским голоском.
— Привет, дорогая. С тобой всё в порядке? Ты можешь дышать? Если хочешь знать моё мнение, это был ужасно долгий поцелуй.
Ледяные серые глаза Блейка встретились с моими.
— Тебя никто не спрашивал.
Я передразнила его кислое выражение лица.
— Не нужно быть таким серьёзным, — сказала я, копируя его слишком глубокий голос. — Тебе следует подать заявку на участие в одном из тех конкурсов на самый долгий поцелуй. У тебя есть навыки.
Блейк лишь закатил глаза. Джессика хихикнула, положила блокнот в шкафчик и закрыла его.
— Мы идём? Я умираю от голода, — сказала она.
— Конечно, идём. Не могу дождаться, когда увижу, какая ужасная еда у них сегодня в меню, — прощебетала я, ускоряя шаг.
— Всё не так уж плохо, — ответила она.
— Это когда ты не вегетарианец. Я устала постоянно есть картошку фри и салат.
— Подай петицию в школу, чтобы нам подавали лучшую еду, — предложил Блейк. Его лицо ничего не выражало, но я уловила подтекст. Он насмехался надо мной.
— Спасибо! Именно это я и собираюсь сделать, — выпалила я. — Сразу после того, как подам прошение отправить тебя на Плутон.
Когда мы вошли в кафетерий, Барби там не оказалось, и я подумала, что он, возможно, прячется где-то. Я выбрала сливочный овощной суп с лапшой и, следуя за Джесс и Блейком к нашему столику, ощутила на себе пристальный взгляд Хейдена. Мне хотелось многое ему сказать, но я сдержалась, решив не начинать споры ради Сары.
Я посмотрела на пустое место за нашим столиком, когда села между Кевином и Джесс. Кевин сказал мне, что теперь Барби будет сидеть с нами, и все остальные были не против. Я оказалась в меньшинстве, и даже если бы я выразила недовольство, это бы ничего не изменило. Осознание этого факта лишило меня аппетита. Или, возможно, это заставило меня фантазировать о том, как я вонзаю вилку ему в глаза.
— А вот и он, — сказала девушка, сидящая рядом со мной.
Я посмотрела в направлении, куда она указывала, и сжала зубы. Барби вошел в кафетерий, словно он здесь хозяин, с блондинкой под руку и с дерзкой улыбкой, от которой у меня закипела кровь в жилах. Он был невозмутим под всеми этими взглядами, полностью в своей стихии, и я хотела сделать все возможное, чтобы стереть эту улыбку с его лица и сделать его несчастным.
Он подмигивал девушкам, мимо которых они проходили, и вместо того, чтобы поддразнить его или ответить издевательским смехом, они хихикали и краснели. Я внимательно посмотрела на них, отказываясь верить, что они настолько поверхностны. Никто не относился к нему как к неудачнику, которого унизили на глазах у всех его двенадцати тысяч подписчиков. Они обращались с ним так, словно он был хозяином этой школы, что было совершенно несправедливо. Если бы он был прыщавым и некрасивым одиночкой, они бы без колебаний позаботились о том, чтобы он никогда не забыл этого унижения.
Он взял поднос с едой и, прежде чем отойти, устроил целое представление, целуясь с блондинкой. Затем они разошлись, и он направился к моему столику. Его глаза сразу же встретились с моими. Ухмылка не сходила с его лица, но глаза превратились в два лазерных луча, которые, как я предполагала, должны были испепелить меня на месте. Я крепко сжала челюсти, сжала руки в кулаки и ответила на его взгляд, отказываясь отвести глаза первой.
Его место было по другую сторону стола, но он предпочел пройти прямо за моей спиной. Каждый волосок на моей шее встал дыбом, а тело напряглось, готовясь к… чему-то, чего я не могла понять. Однако я осознала это на секунду позже, чем следовало. Он наклонил поднос, и пластиковый контейнер с салатом соскользнул с края и упал прямо мне на колени. Все его содержимое рассыпалось по моим бедрам, намочив джинсы, а в голове нарастало невыносимое давление.
За соседними столиками послышались вздохи и хихиканье, а шум в моей голове становился всё громче и громче, пока я не перестала его слышать. Я собрала все свои силы, чтобы сдержать гнев и не наброситься на него, царапая его лицо. Я не отрывала глаз от своих колен, боясь, что если я двинусь хоть на дюйм, то потеряю контроль над собой.