Это было так соблазнительно. Так легко было бы поддаться разрушению и позволить ему поглотить меня. Так просто было бы наконец перестать притворяться тем, кем я не являюсь, и показать миру, как темно у меня на душе.
Я всегда испытывала отвращение к парням, и это была моя тайна, которую я не могла доверить никому, даже Джесс или Саре. У меня много лет не было друзей-мужчин, и я отказывалась даже пытаться с ними сблизиться. Мне было сложно доверять мужчинам. Они казались мне отвратительными существами, которые готовы уничтожить тебя при первой же возможности, и я не собиралась открывать им свою душу.
Меня охватывала паника даже при мысли о том, чтобы быть с кем-то. Именно поэтому я поклялась себе, что навсегда останусь одна. Я лучше умру старой девой с двадцатью кошками, чем потеряю последние остатки своей души.
Когда я впервые встретила Барби, он сразу же поразил меня своей неординарностью. В нём воплотилось всё, что я ненавидела в парнях: высокомерие, эгоизм, хулиганство и безразличие к чувствам других. Я сразу же возненавидела его, и мне хотелось отомстить. Я мечтала показать ему, что он не может безнаказанно использовать девушек или издеваться над людьми. Однако этот парень оказался крепким орешком. Он не собирался сдаваться без боя, и мне пришлось усилить свою игру.
Я вылезла из бассейна и, вытеревшись насухо, надела халат. Я умирала от голода и, предвкушая вкус огромного сэндвича, направилась на кухню.
Я была уже на полпути через вестибюль, когда заметила Стивена, который сидел у подножия лестницы, опустив голову между ног. Я остановилась и, чтобы убедиться, что это не иллюзия, протёрла глаза.
— Стивен? — Позвала я.
Он поднял голову, чтобы взглянуть на меня, и мое сердце сжалось от боли, когда я увидела его. Он был в ужасном состоянии: кожа казалась призрачно-бледной, щеки — костлявыми, под глазами тёмные круги, а нос был сломан и, судя по всему, не лечен.
И он плакал.
Меня охватила острая печаль, когда я увидела слёзы на его лице, которых не видела уже много лет.
— Стивен! — Воскликнула я, бросаясь к нему и опускаясь на колени, чтобы обнять его. С такого близкого расстояния я могла разглядеть каждую сыпь и ранку на его лице, которое сильно изменилось с тех пор, как он начал употреблять. — Что случилось, братишка? — Спросила я.
Он отвел взгляд и, облизнув губы, произнес:
— Я всё испортил. — Я вздрогнула от его резкого тона, а он продолжил: — Я разрушил свою жизнь. Я не знаю, как жить дальше.
В этот момент, словно осколок разбитого сердца, я ощутила, как ещё одна частичка моей души откололась. Мы редко, если вообще когда-либо, были откровенны друг с другом, но, увидев его таким потерянным, я поняла, что должна утешить его любым доступным мне способом.
Я села рядом с ним и обняла его, не обращая внимания на неприятный запах, который подсказывал мне, что он не мылся несколько дней. Я крепко обняла его худощавое тело и положила его голову себе на плечо. На мгновение он напрягся, но затем расслабился и придвинулся ближе ко мне, тихо плача.
— Что ты имеешь в виду? — Спросила я. Несколько капель воды упали с моих мокрых волос на его голову, но ему, казалось, было все равно.
— Я не знаю, что я делаю со своей жизнью. Так не должно было быть. Всё должно было быть лучше.
— Лучше?
— Да.
Я была возмущёна.
— Но как может быть лучше, если ты употребляешь наркотики?
Он отступил назад, вытер слезы с лица и сжал губы в тонкую линию.
— Ты не понимаешь. Ты никогда не понимала.
Его слова прозвучали как защитная реакция, и мне захотелось раскритиковать его, рассердиться на то, что он не видит реальность. Но я уже много раз так поступала, когда мы не могли прийти к согласию, и что хорошего это мне приносило? Его не было дома целую неделю, и я опасалась за его жизнь. Я не хотела его терять поэтому, возможно, на этот раз мне стоит просто промолчать и попытаться понять.
— Тогда помоги мне понять. Поговори со мной. Я хочу услышать тебя. По-настоящему.
Он не выглядел убеждённым.
— Ты правда хочешь?