Папа серьёзно посмотрел на меня.
— Тебе лучше не засыпать на уроке.
Я закатила глаза и сделала глоток сока.
— Не волнуйся, папа. Такая ужасная идея никогда, ни за что не приходила мне в голову! — Лучше было не рассказывать ему о тех нескольких случаях, когда я засыпала на уроке.
— Хорошо, — ответил папа. — Я хотел тебе кое-что сказать. Поскольку Стивен скончался, — я поморщилась, — его трастовый фонд был автоматически переведен на твое имя. Он будет объединен с твоим, и будет действовать то же правило, ты сможешь получить к нему доступ, когда тебе исполнится двадцать один год.
Я сжала свой стакан.
— Мы можем сейчас не говорить о деньгах? Он только что умер, а ты уже говоришь о его трастовом фонде.
Том самом трастовом фонде, который Стивен хотел использовать для лечения своей зависимости. Я содрогнулась. Мне не нужны были эти деньги.
— Я знаю, что мы переживаем трудные времена, но мы должны обсудить и эти вопросы. Ты знаешь, как устроены ваши трастовые фонды. Если кто-то из вас… — он тяжело вздохнул. — Если один из вас умрет, другой ребенок получит свою долю.
— Да, я знаю, пап. Не нужно напоминать мне. Это даже не имеет значения. Не то чтобы я хотела этих денег с самого начала.
— И всё же. Теперь это твоё, так что можешь делать с ним всё, что пожелаешь. Я также продам его машину и переведу эти деньги в фонд. Конечно, я надеюсь, что ты будешь тратить их разумно.
Я с громким стуком поставила стакан на стойку, нуждаясь в некотором уединении. Я только что потеряла брата, и мне было безразлично, что будет с этими глупыми деньгами, когда мне исполнится двадцать один.
— Отлично, — сказала я с натянутой улыбкой. — Я оставлю вас наедине, чтобы вы могли обсудить глобальное потепление или любую другую интеллектуальную тему, которая у вас на уме. Только не ссорьтесь, ладно? Мир на земле и всё такое. Увидимся. — Я поцеловала папу в щеку на прощание и поспешила наверх.
Мои ноги вели меня мимо комнаты Стивена, но затем я остановилась. Боль ожила в моей груди, когда воспоминания о нашей последней ссоре вернулись, словно насмехаясь надо мной. Ноги сами привели меня обратно к его двери, и я прижала к ней руку.
— Кому вообще нужен этот глупый трастовый фонд? — Пробормотала я себе под нос, вцепившись пальцами в дерево. — Мне не нужны эти деньги. Всё, что они будут делать, — это напоминать мне о том, что ты ушёл, и что я окончательно потеряла тебя.
Я перевела дыхание.
— Или я уже давно потеряла тебя? Когда я потеряла тебя? В тот день, когда ты начал употреблять? В тот день, когда мы стали чужими? Когда?
Я стукнула в дверь кулаком. Глубоко вдохнув, я открыла её и шагнула внутрь. После похорон мама убрала и проветрила его комнату, убрав беспорядок и запах, которые так раздражали ее. Мне почти захотелось испортить его аккуратно застеленную постель, вытащить одежду из шкафа и разбросать её по всему полу, просто чтобы почувствовать, что он здесь. И я почти это сделала.
Закрыв глаза, я сделала ещё один глубокий вдох. Меня трясло.
— И самое ужасное — это необходимость смириться с тем, что тебя больше нет. Я должна принять эту реальность, в которой ты не существуешь. Почему я должна с этим мириться? Я не хочу. Я никогда не пожелаю этого. Я хочу, чтобы ты вернулся. Вернись… — на последних словах мой голос сорвался.
Дыхание стало прерывистым, в голове нарастало напряжение. Я больше не могла оставаться здесь ни минуты. Закрыв дверь, я поспешила в свою комнату, пытаясь избавиться от образа его пустой комнаты.
Мне нужно было выплеснуть всю свою боль на боксерской груше. Это был единственный способ сохранить ясность мысли и пережить этот безумный день.
Остаток недели пролетел незаметно, и все дни слились в один сплошной туман неопределенности и болезненных воспоминаний. Сара, Джесс и Кевин всегда были рядом, чтобы поднять мне настроение, когда это было необходимо. Они засыпали меня забавными сообщениями и проводили со мной время после школы, отвлекая от мрачных мыслей.
В день рождения они подарили мне подарки: комплект студийных альбомов Green Day от Сары и Хейдена, стодолларовый книжный сертификат от Джесс и Блейка и набор косметики от Кевина и Маркуса. Хотя я и не ждала никаких подарков, они, безусловно, привнесли частичку нормальности, которую я так отчаянно искала.
К воскресенью я почувствовала, что почти пришла в себя, если не считать периодических спазмов в животе и старых повторяющихся кошмаров, которые мучили меня чаще, чем раньше. Мои костяшки пальцев были в синяках от того, что я часами колотила по своей груше. Однако это не помешало мне найти новую дозу и накачивать себя физической болью и истощением, пока я больше не могла думать. Я хотела забыть о том, что произошло на прошлой неделе, и вернуться к своей обычной жизни.