Комната Стивена находилась в восточном крыле, рядом с моей, и я направилась туда. Наша мама предпочитала спать в западном крыле, чтобы дать нам немного личного пространства, но я ненавидела эту изоляцию, поскольку она позволяла Стивену без помех употреблять наркотики. Эта свобода разрушала его жизнь с каждым днём, и я понимала, что моих усилий недостаточно, чтобы изменить ситуацию, независимо от того, сколько раз я врывалась в его комнату и выбрасывала его наркотики в унитаз. Мама игнорировала его зависимость до недавнего времени, когда наконец осознала, что его проблема реальна и не исчезнет сама собой. Однако к тому времени было уже слишком поздно. Теперь у неё не было родительской власти над ним.
Я вошла в его комнату без стука, и ожидала увидеть его спящим на кровати или сидящим, сгорбившись, за ноутбуком, но комната была пуста.
— Стивен? — Позвала я.
Я осмотрела неубранную постель и груды грязной одежды, разбросанные по комнате, и сморщила нос от затхлого запаха. Он мог бы использовать свою комнату как газовую камеру — настолько там было плохо.
— Где ты, братишка? — Спросила я.
Его ванная тоже была пуста, и меня охватила паника.
Что, если он пришёл домой только для того, чтобы собрать свои вещи?
Я бросилась к шкафу и распахнула дверцу. Его одежда и чемодан всё ещё были там, что означало, что он не ушел из дома. Пока. Так где же, чёрт возьми, он был?
Я набрала его номер и постучала ногой, когда он переключился на голосовую почту. Это был знакомый сценарий. Если бы я получала по доллару каждый раз, когда он игнорировал мои звонки, я бы разбогатела. Мне стало жаль его будущую жену. Ей нужно было бы обладать стальными нервами, чтобы справиться с ним, особенно учитывая его постоянный пердеж и словесный понос.
— Ответь же, черт возьми! — Я сбросила и позвонила ему снова, с каждым разом все быстрее притопывая ногой. — Ты избегаешь меня, да? Что еще новенького?
Я с силой стукнула по экрану, чтобы завершить звонок.
— Я больше никогда не хочу тебя видеть, и я говорю это серьезно. — Сказал он мне напоследок
Дерьмо. Я ударила кулаком по стене, радуясь боли, пронзившей мою руку. Сегодняшний день был просто ужасным, начиная со Стивена, который нюхал кокс в туалете, и заканчивая тем, что меня отстранили от занятий. И в довершение всего, за обедом я обнаружила, что Барби сидит за моим столом и говорит обо мне гадости моим друзьям. Если бы у меня был выбор, я бы ни за что не позволила ему сидеть там. Только через мой труп — нет, только через его труп.
Я вышла из комнаты Стивена и поспешила к себе, желая поскорее избавиться от одежды. Ткань рубашки и джинсов была настолько плотной, что мне казалось, будто она душит меня. Я бросила рюкзак на пол и начала раздеваться, наслаждаясь прохладным воздухом, который ласкал мою разгоряченную кожу.
Моя комната была словно пещера. Она была прохладной, огромной и темной — мебель из темного дерева, черные простыни, черный ковер с рисунком черепа, темно-синие стены и темно-серые шторы, которые в данный момент закрывали окна от пола до потолка. Мне нравилось шутить, что эта тьма отражает мою душу. Стивен же, в свою очередь, утверждал, что моя комната была хуже гроба.
— Лучше гроб, чем газовая камера, — любила говорить я.
— Идиотка, — отвечал он.
В раздражении я направилась к своей боксерской груше, которая стояла в углу, и надела на руки повязки. Эта груша служила мне щитом от негативных эмоций. Она помогала мне преобразовать то, что могло бы причинить мне вред, в менее разрушительное состояние и отгоняла моих демонов, хотя они никогда не исчезали полностью.
Мои демоны были словно моя тень, всегда рядом со мной, постепенно разрушая меня. Теперь мне казалось, что солнца никогда не существовало, и все, что меня ждет, — это тьма. Это бесконечная черная пустота, которая украла мои настоящие улыбки и заменила их теми слабыми версиями, которые я использовала, когда хотела скрыть свои истинные чувства и казаться беззаботной.
Итак, я боксировала. Я била снова и снова, а когда этого было недостаточно, я делала бесконечные круги в нашем крытом бассейне, тренировалась Крав-Мага или читала. Вот почему у меня была огромная книжная полка, на которой стояло более тысячи книг. Я удивлялась, как не ослепла от всего этого чтения, проводя часы за часами в вымышленных мирах, которые помогали мне заглушить страшный голос, который всегда напоминал мне, что я больше не цельная — что я на самом деле не живу.