— Это точно, — буркнул Эмиль, — как и вчера. Собственно говоря, и позавчера. Ни один из дней прожитых мной за последние полгода, не был хорошим для меня.
— Тяжелые и плохие дни оставляют шрамы на сердце. Зачастую шрамы очень глубокие. Даже зарубцевавшись, они продолжают кровоточить. Чем больше мы живем, тем больше шрамов. Если повезет, одна из ран и заживет. К концу жизни от сердца нечего и не останется — одни шрамы.
— Убийца-философ. Наверное, обычное явление. Психически здоровые люди разве становится маньяками?
— Я бы, пожалуй, тоже поступал именно так, — произнес Матвей. Недолгий сон и несколько ложек супа вернули ему силы. — Все это мучительно больно. Я не чувствую ни ног, ни рук.
— Ты очень бледный. — Профессор потрогал лоб Матвея. — Температура под сорок, не меньше.
— Поташнивает и мышцы болят, — писатель лег на койку и закрыл глаза. Судорога холодным током сковала его тело на несколько секунд, изогнув его тело в дугу. Ком подкатил к горлу и Матвея вырвало.
— Оно умирает… — проговорил старик.
9
За ночь Белый халат приходил два раза. Он делал Матвею все новые и новые инъекции. Писатель не кричал лишь в те редкие минуты, когда его тело было свободно от боли. К утру Матвея пришлось привязать к койке. Писатель метался по камере в сильном приступе и мог навредить себе.
Доктора сопровождали двое в камуфляжной форме, в одном из которых Эмиль узнал толстяка, которого Матвей оглушил ударом рукоятки пистолета. На его запястье висели дорогие часы Виктора.
К обеду третьего дня пребывания в камере Матвей пришел в себя. Когда сознание прояснилось, писатель встал на ноги. Он сделал несколько упражнений, чтобы размять спину и шею.
Дверь камеры напротив, была распахнута. Матвей разбудил Эмиля и сел на кровать.
— Как думаешь, ему задают вопросы, или вкалывают экспериментальные препараты? — спросил профессор.
— И то и другое, надо полагать. Только в обратной последовательности. Надо же как-то узнать о побочных действиях.
— А ты хорошо выглядишь. По крайней мере, лучше, чем вчера.
— Надеюсь, через пару часов смогу пройтись, возможно, и бегать.
— У тебя есть план? — Эмиль подошел к раковине и ополоснул лицо холодной водой.
— В каком-то фильме я видел один трюк. — Матвей подошел к решетке и попробовал быстро просунуть руки. Он сделал неловкое движение, словно баскетболист поймавший мяч. Проделав это несколько раз, он обернулся. — Может у тебя лучше получится? — в его голосе читались нотки азарта.
Покачав головой, Эмиль сел на край кровати.
— План — дерьмо, — профессор зашнуровал ботинки. — Свернуть охраннику шею… В твоем стиле. Хотя думаю, я сам к нему рано или поздно пришел. Одно смущает, а если у него не будет ключей?
Эмиль встал у решетки и повторил движения Матвея.
— И еще один вопрос. Как сделать так, чтобы охранник подошел на расстояние вытянутой руки? И что делать, если они будут вдвоем?
— Это я еще не придумал, — произнес Матвей с легким налетом разочарования в голосе.
Профессор шагами отмерил камеру из угла в угол. Покусывая губы, он пошарил в карманах. Внезапно нащупав что-то особенное, они изменился в лице и вытащил обломок вилки.
— Вот оно! — воскликнул Эмиль, словно в его руках был ключ от камеры.
— Издеваешься?… — Матвей снисходительно взглянул на остаток столового прибора.
— Не стоит недооценивать возможности этого сувенира. — Профессор прорезал вилкой воздух.
— Господи… Мне интересно, как такую ерунду способен говорит ученый, умный мужчина. Профессор. Все-таки есть вероятность, что мы не выберемся отсюда!
— Отнесись к этому как к приключению. Ведь это намного лучше, чем сдохнуть в вонючей постели, мочась под себя и скуля соцработникам о болячках.
— Ну и какой у тебя план?
— Если придет один, я все возьму на себя, если придут двое или один без ключей на поясе — повторим мероприятие через час.
Эмиль подбросил вилку в воздухе и спрятал ее за ремень.
10
— Эй, там! Есть здесь кто-нибудь?! Эй!.. — Эмиль кричал, постукивая деревянной ложкой по решетке. — Эй, моему другу плохо! Здесь есть кто-нибудь? Чертовы засранцы!.. Эй!!! Моему товарищу… очень плохо!!!
Профессор барабанил по решетке еще с минуту. Он начал стучать усерднее, когда в коридоре послышались шаги. Белый халат шел первым, подталкиваемый профессиональным любопытством. Следом лениво брел охранник, сонно придерживая рукоять автомата.